Ни одна древняя цивилизация, какой бы развитой и сложной она не была, не нанесла ни малейшего вреда природе. И в XIX веке ни Китай, ни Япония ни чем природе не вредили. Европейцы высокомерно ухмылялись: «Они безнадежно отстали». А в чем отстали? В разрушении естественной среды обитания?
Насильственность западной цивилизации подкрепляется её высокомерием, а высокомерие имеет источником врожденную непреодолимую ксенофобию, которая в свою очередь вызвана патологическим отсутствием интереса к «другим».
Александр Дугин писал: «Если мы согласимся с тем, что европейцы выстроили универсальную социологию, то погрешим против истины: европейцы изучали самих себя… Это ещё не значит, что европейское общество универсально, что западная культура – это культура в единственном числе, а западная цивилизация – это цивилизация, в которой обречены двигаться все остальные общества. Если европейцам удалось понять себя лучше, чем другим, это не значит, что европейцы поняли других по-настоящему, или что на основании европейского самопознания «другие» могут столь же глубоко себя познать. … Разрешить проблему «другого» западная культура оказалась не в состоянии. Ни какая политкорректность и ни какой мультикультурализм не могут изгнать из западного человека беса «культурного расизма» и освободить его от фанатичной убежденности в том, что именно его культура и именно его общество является образцовым, универсальным, единственно возможным и поэтому необходимым, а кто с этим не согласен, имеет все шансы попасть в ряды «изгоев», быть причисленным к «оси зла» и подвергнуться тем же самым апартеиду, сегрегации и дискриминации, которые Запад практиковал открыто в совсем недавний ещё период его колониальной истории».
Мудрому человеку известно, что есть множество способов жить. Мудрость побуждает с интересом относиться к другим способам жизни: «У нас так, а как у вас?». Познание «других» – увлечение мудрецов. Не всегда «другие» приводят в восторг, но мудрец оставляет за ними право быть «другими». Если попытаться почувствовать чужую глубину, в конечном итоге это порождает спокойное отношение к «другим»: в чем-то они восхищают, в чем-то возмущают, но они такие, какие есть, их не надо переделывать.
Западная цивилизация, вся такая рациональная, ни когда не была мудрой. Европейцы всегда мыслили очень плоско и линейно. Отсутствие интереса к чужой глубине связано с твердой уверенностью, что ни какой глубины вообще не существует. Европеец даже не пытается понять «другого», он лишь отмечает, что тот «не такой, как мы», а это означает, что он недоделанный, несовершенный, отстающий, значит надо переделывать его до тех пор, пока он