Узник услышал этот последний крик, вырвавшийся, словно рыдание, из растерзанного сердца его невесты, выглянул в окно кареты, крикнул: «До свидания, Мерседес!» – и исчез за углом форта Св. Николая.
– Подождите меня здесь, – сказал арматор, – я сяду в первую карету, какая мне встретится, съезжу в Марсель и вернусь к вам с известиями.
– Поезжайте, – закричали все в один голос, – поезжайте и возвращайтесь поскорее!
После этого двойного отъезда среди оставшихся несколько минут царило мрачное уныние.
Отец Эдмона и Мерседес долго стояли врозь, погруженные каждый в свою скорбь; наконец глаза их встретились. Оба почувствовали, что они две жертвы, пораженные одним и тем же ударом, и бросились друг другу в объятия.
В это время в залу воротился Фернан, налил себе стакан воды, выпил и сел на стул.
Случайно на соседний стул опустилась Мерседес.
Фернан невольно отодвинул свой стул.
– Это он! – сказал Данглару Кадрусс, не спускавший глаз с каталанца.
– Не думаю, – отвечал Данглар, – он слишком глуп; во всяком случае, грех на том, кто это сделал.
– Ты забываешь о том, кто ему посоветовал, – сказал Кадрусс.
– Ну, знаешь! – ответил Данглар. – Если бы пришлось отвечать за все то, что говоришь на ветер!
– Должен отвечать, когда то, что говоришь на ветер, падает другому на голову!
Между тем гости на все лады истолковывали арест Дантеса.
– А вы, Данглар, – спросил чей-то голос, – что думаете об этом?
– Я думаю, – отвечал Данглар, – не провез ли он каких-нибудь запрещенных товаров.
– Но вы, Данглар, как бухгалтер, должны были бы знать об этом.
– Да, конечно, но бухгалтер знает только то, что ему предъявляют. Я знаю, что мы привезли хлопчатую бумагу, вот и все; что мы взяли груз в Александрии у Пастре и в Смирне у Паскаля; больше у меня ничего не спрашивайте.
– О! Теперь я вспоминаю, – прошептал несчастный отец, цепляясь за последнюю надежду. – Он говорил мне вчера, что привез для меня ящик кофе и ящик табаку.
– Вот видите, – сказал Данглар, – так и есть! В наше отсутствие таможенники обыскали «Фараон» и нашли контрабанду.
Мерседес этому не верила. Долго сдерживаемое горе вдруг вырвалось наружу, и она разразилась рыданиями.
– Полно, полно, будем надеяться, – сказал старик, сам не зная, что говорит.
– Будем надеяться! – повторил Данглар.
«Будем надеяться!» – хотел сказать Фернан, но слова застряли у него в горле, только губы беззвучно шевелились.
– Господа! – закричал один из гостей, стороживший на галерее. – Господа, карета! Моррель! Он, наверное, везет нам добрые вести!
Мерседес и старик отец бросились навстречу арматору. Они столкнулись в дверях. Моррель был очень бледен.
– Ну что? – спросили они в один голос.
– Друзья мои! – отвечал арматор, качая головой. – Дело оказалось гораздо серьезнее, чем мы думали.
– О, господин Моррель! – вскричала Мерседес. –