Между тем Данглар, равнодушный к редкостям, машинально обрывал один за другим цветы великолепного померанцевого дерева; покончив с померанцевым деревом, он перешел к кактусу, но кактус, не столь покладистый, жестоко уколол его.
Тогда он вздрогнул и протер глаза, словно просыпаясь от сна.
– Барон, – сказал ему, улыбаясь, Монте-Кристо, – вам, любителю живописи и обладателю таких прекрасных произведений, я не смею хвалить свои картины. Но все же вот два Гоббемы, Пауль Поттер, Мирис, два Герарда Доу, Рафаэль, Ван-Дейк, Сурбаран и два-три Мурильо, которые достойны быть вам представлены.
– Позвольте! – сказал Дебрэ. – Вот этого Гоббему я узнаю.
– В самом деле?
– Да, его предлагали Музею.
– Там, кажется, нет ни одного Гоббемы? – вставил Монте-Кристо.
– Нет, и, несмотря на это, Музей отказался его приобрести.
– Почему же? – спросил Шато-Рено.
– Ваша наивность очаровательна; да потому, что у правительства нет для этого средств.
– Прошу прощенья! – сказал Шато-Рено. – Я вот уже восемь лет слышу это каждый день и все еще не могу привыкнуть.
– Со временем привыкнете, – сказал Дебрэ.
– Не думаю, – ответил Шато-Рено.
– Майор Бартоломео Кавальканти, виконт Андреа Кавальканти! – доложил Батистен.
В высоком черном атласном галстуке только что из магазина, гладко выбритый, седоусый, с уверенным взглядом, в майорском мундире, украшенном тремя звездами и пятью крестами, с безукоризненной выправкой старого солдата, – таким явился майор Бартоломео Кавальканти, уже знакомый нам нежный отец.
Рядом с ним шел, одетый с иголочки, с улыбкой на губах, виконт Андреа Кавальканти, точно так же знакомый нам почтительный сын.
Моррель, Дебрэ и Шато-Рено разговаривали между собой: они поглядывали то на отца, то на сына и, естественно, задерживались на этом последнем, тщательнейшим образом изучая его.
– Кавальканти! – проговорил Дебрэ.
– Звучное имя, черт побери! – сказал Моррель.
– Да, – сказал Шато-Рено, – это верно. Итальянцы именуют себя хорошо, но одеваются плохо.
– Вы придираетесь, Шато-Рено, – возразил Дебрэ, – его костюм отлично сшит и совсем новый.
– Именно это мне и не нравится. У этого господина такой вид, будто он сегодня в первый раз оделся.
– Кто такие эти господа? – спросил Данглар у Монте-Кристо.
– Вы же слышали: Кавальканти.
– Это только имя, оно ничего мне не говорит.
– Да, вы ведь