– Я бы, наверное, предпочла закуски и легкий салат. Не знаю, может, возьмем сет с брускеттой?
– Доверюсь твоему вкусу, – с мягкой улыбкой отвечает он.
К нам подходит официант и смотрит на меня заинтересованным взглядом.
– Добрый вечер. Что будете заказывать?
– Так, я бы попробовала брускетту с сыром бри, апельсиновым джемом и рукколой. Можно еще с лососем, перцем чили, авокадо и, конечно, с моцареллой, базиликом и оливковым маслом со специями. Каждой по две.
– Отличный выбор, – хвалит официант. – Что-то еще?
– Ассорти из сыров с медом, грецким орехом и виноградом и маслины на закуску. А еще я увидел у вас в меню запеченный артишок по-домашнему, – добавляет Альберт.
– Да, это наше самое популярное блюдо, очень советую.
– Отлично, тогда и его.
Мы отпускаем парня и смотрим в окно – на опустившиеся сумерки, покрывающие все поверхности своими темными чертами, на людей, спешащих куда-то, на машины, скользящие по улице. Кажется, стекло отгораживает нас от всего мира, закрывает этот семейный ресторанчик куполом тепла, света и уюта. Здесь, за маленьким столиком с белой скатертью, расставленными приборами и бокалами с рубиновым вином, не существует другого времени, мыслей, проблем, суеты. Все кажется простым, ясным, каким-то безмятежным и чистым. Словно жизнь превратилась из темного бесконечного туннеля в прямоугольную комнату с выбеленными стенами, одним окном и одной дверью.
Альберт решается прервать тишину:
– Ну, как прошли твои дни?
– Ты действительно хочешь узнать об этом? – усмехаюсь я.
Он громко выдыхает, берет в руки бокал с вином и смотрит мне в глаза, в самую душу, куда-то так глубоко, куда еще никто не пытался заглянуть.
– Спасибо, что согласилась поужинать со мной, несмотря на мой позорный провал в прошлый раз. Я исправлюсь. За самую милую и прекрасную девушку. За тебя, Анна.
Все так прекрасно и так воздушно, но произнесенное из его уст чужое имя ножом входит между лопаток и болью проносится по всему позвоночнику. Конечно, такой, как Альберт, никогда бы не пригласил на ужин хромую девочку Лину. Перемена, произошедшая внутри, столь явственно отражается на моем лице, что едва не заставляет Альберта поперхнуться.
– Я сказал что-то не то? – откашлявшись, спрашивает он.
– Нет, нет, все хорошо, просто… Ладно, забудь. Вот и закуски. – Я поворачиваюсь в сторону приближающегося с подносом официанта.
Закуски занимают весь стол, источая ароматы трав, специй и сыра. Этот букет запахов заполняет меня, будоража все клетки, точно таблетка обезболивающего, всасывается в кровь и мчится с невероятной скоростью в мозг. Я расслабляюсь, спрятавшись, словно в маленькой комнате с камином, от накатившей снежной лавины мыслей, и смотрю на Альберта. Его лицо все еще выдает обеспокоенность и огорчение. Он такого