История же о том, что Андрей – это возрождённый древний князь в теле юнца, продолжала бытовать, никуда не девшись. Лишь дополнилась деталями. Дескать, старая жизнь осталась в прошлом. Новая же – здесь и сейчас. И возвращаться к старому негоже, как и болтать о ней.
Так что, наблюдая, как Андрей подъезжал к городу и двигался по нему, люди тихо перешёптывались, обсуждая Божье провиденье. Ведь выходило, что Всевышний, воскресив этого человека, поставил его в один ряд с великими людьми старины далёкой. Теми, о которых сказано в Святом Писании.
– Но разве он пророк? – удивлялся кто-то.
– Он защитник земли русской! – замечал ему кто-то иной из толпы.
– Да что вы знаете?! Болтуны!..
И начиналась ругань. То тут, то там. Не очень громкая. Не очень бурная. Стихающая после нескольких нервных реплик. Однако эта ругань то и дело возобновлялась и доносилась до ушей всадников. Отчего Андрею, что ехал со своими людьми сквозь эту толпу, было не по себе. Сравнивать себя с пророками было крайне стеснительно и неловко. Хотя ловил он на себе и неприязненные взгляды. Точнее, их он скорее чувствовал, потому что ни разу так и не смог приметить недоброжелателей, хотя и вглядывался…
Наконец парень добрался до палат воеводы в кремле. И, спешившись, вошёл внутрь.
Воевода его уже ждал внутри.
– Доброго дня, – произнёс Андрей, начиная стандартную здравницу. Впрочем, не сильно затягивая.
Выслушал ответ. И вручил воеводе грамоту, которую от Царя ему вёз, о назначении первым воеводой в Рязань. В город более тучный, сочный и многолюдный. С бо́льшим полком. Вторым по численности после новгородского. Полторы-две тысячи помещиков – это сила немалая. Да и стоит он в стороне от тракта Крымского. Оттого грозных набегов на него татары и не производили ныне, лишь слегка терзая. Так что это назначение выглядело однозначным повышением, с какой стороны ни посмотри. Хотя особой радости на лице воеводы не возникло от этой новости. Скорее задумчивая насторожённость.
– А сюда кого? – прочитав грамоту, поинтересовался воевода.
Андрей вручил ему вторую грамоту. Ту, в которой говорилось о том, чтобы он передавал дела верному слуге Государя Андрею сыну Прохора, графу Триполи.
– Графу Триполи?! – удивился воевода. – Это что за диво такое невиданное?
– Кесарь римский наградил меня этим титулом за битву на Гоголе. За то, что я принял на себя символ Христа и одержал победу над магометанами. Прозвав за то крестоносцем. Титул сей некогда был владетельным в христианской Святой земле, отбитой у магометан крестоносцами-латинянами. Владения графа Триполи лежали к северу от Гроба Господня, но южнее княжества Антиохия. После того, как христиан выбили оттуда, титул попал в руки римского Кесаря как господина угасшего рода.
– А не грешно тебе было принимать такой титул? Латинянский же.
– Государь принял решение о том, чтобы я его принял. А кто я такой, чтобы оспаривать его решение?
– И то верно, – чуть помедлив, кивнул воевода.
Титул