Ашинов, увидев меня, сразу кинулся обниматься. Моя жёсткая кучерявая щетина соприкоснулась с его густой бородой, сейчас коротко остриженной, из-за плохих условий пути. Русским неведома сегрегация, и расовая ненависть. Конечно, временами, ненависть присутствует к определённым нациям, но она носит временный характер. А, уж, по расовому признаку, не возникала никогда.
Вот, Ашинов, и, не сомневаясь, обнял меня, несмотря на то, что я был против такой фамильярности. Но, что поделать, он атаман несуществующего войска, я, команданте, несуществующей ещё страны, и князь, кучки диких, чёрных голодранцев.
Подержав, секунду-другую, друг друга в объятиях, атаман начал выкрикивать распоряжения своим людям. Окинув взглядом его людей, я вычленил взглядом группы больных, и раненых, еле державшихся на ногах.
Отдельной строкой шло около сотни черкесов (черкесами именовали тогда почти всех представителей кавказских народов), были среди них и христиане, армяне и осетины, но мало. Бросая кругом настороженные взгляды, их, изрядно потрёпанная и уменьшившаяся в пути, когорта, жадным взглядом обшаривала всё вокруг, надеясь увидеть статуи из золота, но, увы. Туземных божков, с крупными изумрудами вместо глаз, нигде не наблюдалось, хоть упрись рогами в землю.
Они всё ещё надеялись на что-то ценное, заглядывая в хижины жителей, но, кроме полуголых женщин, не блиставших ничем, кроме чёрной, лоснящейся от пота, кожи, ничего там не обнаружили. Разочарованные в лучших чувствах, а именно, в наживе, они рассматривали моих воинов, стоявших на каждом шагу, и вооружённых с ног до головы, с такими же добрыми, как и у них, лицами.
Такие же жестокие, но ужасно наивные, вот и вся разница.
Остальные участники экспедиции, с откровенным любопытством глазели на всё вокруг. Были среди них и представители, отнюдь не редкой породы людей, умеющих делать деньги из ничего. Они обращали на себя внимание своими характерно-семитскими чертами лица, и своей одеждой.
Все прибывшие, были людьми отчаянными, бедными, и готовыми на всё, в том числе, и на смертельно опасные приключения, это было понятно, как по их поведению, так и по взглядам, которые они бросали на головы моих мёртвых врагов, и атрибуты моей княжеской (пока!) власти.
Копьё пугало своей смертельной простотой, и бурым цветом запёкшейся крови, на шкурках высохших змей, с оскаленными и тонкими, как иглы, зубами. Жезл, он же скипетр, возбуждал в людях нехорошее чувство беззащитности, перед возможной опасностью, исходящей от него. Один даже не выдержал, и спросил: – Она что? Живая? – имея в виду голову змеи, на жезле.
Вдоволь насмотревшись друг на друга, я отправил их размещаться. Бедлам построил за две недели целый город из хижин, на территории полигона, чтобы не смешивать всех в кучу, а именно, чёрных с белыми.
Убедившись в том, что их ждали, и, найдя свою хижину, оставив там вещи, Ашинов снова