Как бы невзначай я стал интересоваться новостью на цементном заводе.
После смерти Чарка многие рабочие пересмотрели свои взгляды на жизнь и замкнулись. Даже самые сварливые, привыкшие болтать о том о сем, умолкли и не распускали языки за обедом и на перекурах. Выбора, к кому подходить с подобной темой для разговора, у меня было не много. И все же я подступил. Сначала к одному, потом к другому. Старался выбирать людей из разных цехов, чтобы у них не нашлось возможности узнать друг у друга, чем именно я интересовался у каждого. Один из моих товарищей по имени Андрей, сказал, что любая пропавшая девочка, будь она трижды сирота, заботила бы его меньше, чем друг, с которым он проработал много лет. Андрей ни с кем не был так откровенен, как с Чарком, и общение со мной компрометировал, будто я был ему неприятен.
– Никогда не обращал внимания на доску объявлений на парковках супермаркета, – заявил он, корчась. Я так и не понял от чего он корчился: из-за меня или из-за кофе, коим начинался, продолжался и заканчивался его рабочий день. – Кто их вообще вешает там? И для чего? Двадцать первый век на дворе. Все есть в интернете. Заходишь на сайт и получаешь то, что надо.
– Я тоже так думаю.
– Не надо тут ни о чем думать! – хлестнул он в мою сторону. – Тут и ежу все понятно.
Его лицо напоминало морду шарпея, озадаченного появлением на лужайке другого шарпея.
– Как-то раз какой-то идиот повесил объявление на нашем заборе. «Пропала черепаха. Панцирь зеленый. Лапы короткие». Мы с женой часа полтора катались со смеху над таким подробным описанием. До сих пор интересно – нашлась черепаха или нет.
– Черепаха – не ребенок, – заметил я.
– Да? – с вопросительной интонацией отозвался Андрей и вдруг глянул на меня, как ястреб на мышонка. – И вороны все так же срут с тополиных веток. Ты, парень, мастер по части очевидности. На кой тебе сдалась эта девчонка? – нос его задергался отдельно от лица. Мне почудилось, будто он перевоплощается и скоро сменит облик.
– Просто интересно, – отвертелся я и прокашлялся.
Кашель часто помогал развеять подозрения.
Как выяснилось, Андрей не подался в подозрения. Он был человеком несмышленым. Какой снаружи, такой и внутри. Все закончилось тем, что он сказал:
– Шел бы ты на хрен со своими интересами. У меня проблемы. КАМАЗ сломался и теперь мне придется сидеть здесь полночи с двумя полудурками, называющими себя механиками. Как тебе такой расклад?
Я ушел, оставив его с остывающим кофе. Чарок на моем месте, скорее всего, нашелся бы что ему ответить, и разговор бы у них в конечном счете завязался. Но я так не умел. Когда меня «слали», лучшим было уйти.
В конце недели на КПП