– Джейк, – хрипло выдохнула я, выныривая из пучины темноты.
– Я здесь. Тазик? – ответил он, и в его голосе слышалась ирония.
Я попыталась открыть глаза, но яркий свет ослепил меня, и я оставила их закрытыми.
– Нет, – тихо произнесла я. – Зачем ты мне поставил три?
– Что? Кейра, тебя заботит то, почему я тебе поставил три? – усмехнулся он так, будто мы обсуждали что-то совершенно обыденное.
Я вновь заставила себя открыть глаза и сосредоточиться на его лице. Оно было знакомым и одновременно незнакомым, как будто я видела его в разных реальностях.
– Да, – ответила я, хоть и понимала, что это глупый вопрос. – Почему?
– Захотел, – с усмешкой произнес Джейк, и в его голосе не было ни капли сожаления.
Моя память, как старая пленка, тщетно пыталась восстановить события этой ночи. Словно облака помутнения закрывали истину, и я с трудом понимала, что произошло.
– Сколько тебе лет? – спросила я, борясь с пеленой боли и непонимания.
– Двадцать семь, – уверенно произнес он. – А тебе?
– Двадцать один, – тихо произнесла я, как будто это было самым важным.
Мой внутренний голос подсказывал, что я должна понимать, что происходит, но всё продолжало ускользать.
– Джейк, почему мне так плохо? – спросила я, и в голосе моем звучала вялая паника.
Он поднял брови, и в его ответе я почувствовала беспокойство, соперничающее с сарказмом.
– Тебя накачали наркотой, – сурово произнес он.
Эти слова пронзили меня, как стрелы. Я не понимала, как это произошло, но ясное сознание вновь ускользнуло от меня, словно тёмные воды затягивали и не давали возможности вынырнуть. Тело обмякло, и я вновь провалилась в темноту.
Я почувствовала, как мир вокруг меня начинает терять четкие границы, как будто я плыву в густом тумане. Вспышки размытого света порой пробивались сквозь слепую темноту, но я не могла сосредоточиться, чтобы их поймать. Пробуждение было мучительным, окружающая обстановка словно размыта, а воспоминания уходили вглубь моей памяти, как подводные камни, к которым не дотянуться.
– Джейк, – хрипло произнесла я, пытаясь выбраться из пленительного морока.
Я не уверена, что он меня слышит, но чувствовала, что мне нужно ему сказать. Странное чувство тревоги поднималось из глубины, и, хотя голос звучал слабее, чем я рассчитывала, в нем все же была решимость.
– Что? – его голос звучал уже нервно, как будто он уже знал, что я опять что-то спрошу.
– Я хочу в душ, – произнесла я, открывая глаза, но они были тяжелыми, как будто на них положили камни.
Свет в комнате казался ослепительным