Я уже стал уставать. Собственная словоохотливость не удивляла – мне не привыкать поражать публику широтой кругозора, способностью аналитически предсказывать будущее, извлекать факты, как будто в голове моей находился хорошо организованный информационный центр. Этот тип не развлекал, отнюдь, он пытался зачем-то залезть в мою голову!
Но разве он уже не там? Разве он – не Я?
Невыносимая боль кого угодно может сделать сумасшедшим. Наверняка со мной уже нечто подобное произошло. И никого передо мной нет, сам с собой лопочу тут. Монолог в двух лицах. Или диалог? Но кого и с кем?
– Тебя нет. Нет! Нет! Нет!
– А боль? Боли тоже нет?! Болезнь – навязчивая идея? И если рядом с тобой не-Я, то кто же?
И кто укажет верное определение сумасшествия?!
Скажешь, имеются апробированные клинически методики, разработаны тесты. Изволь, имеются.
Оппонент, стал сыпать кипами бумаг, устилая ими балкон. Зрелище было неправдоподобным: вполне реальная бумага появлялась из ниоткуда, материализовалась из пустоты и сразу же исписанная кривыми медицинскими каракулями или строгим печатным текстом, снежным покровом укрывала дощатый пол. Пытаясь развенчать фокусника, хватаю первый попавшийся лист, читаю и верю: ИНСТРУКЦИЯ. Далее «Маниакально-депресивный или циркулярный психоз» в скобках (psychosis maniaco-depressiva, psichosis circularis)…
О, латынь! Мёртвый язык, не верить никак нельзя – освящён.
– Хватит, верю!
– Вот. Боль, естественно, сворачивает мозги. Люди начинают лепетать всякую ересь, кидаться на стены, обретают способность выть по-звериному, – Я помолчал, и продолжил, – но вполне нормальные (кого признают таковыми) разве не совершают ежедневно подобные выходки? Я слышал, как тысячи деятельных и вменяемых людей собирались на площадях и прыгали на одной ноге, до хрипоты выкрикивая лозунги. Другие, уже вбив себе в голову некую идею, маршировали на убой, распевая бравурные песни. Третьи, с пеной у рта, доказывали благородство своего рождения, и они верили, что одни – изгои – рождаются в муках, в крови и в гадких слизях, другие – избранники, аристократы и прочие – являются миру на бархате, под звуки блестящей меди, являются джентльменами с накрахмаленными воротничками.
Да чего далеко ходить, выйди на улицу, сядь за руль автомобиля и влейся в общий поток. Там, что ни выходка – ИНСТРУКЦИЯ. А боль всего лишь констатация факта: ты неизлечимо болен, болен давно, боль – твоя расплата. Не может же уравнение выглядеть так: Х=… (Где X – это твоя боль.) Оно, как минимум, должно иметь и правую сторону, пусть неизвестную, но соответствующую знаку равенства. Примерно так: X=Y(…), где Y твои поступки, в скобках их количество – сотворённое за всю твою недолгую и жалкую (может яркую) жизнь.
При рождении человек сплошная