А на этот раз все было по-другому. Обычно Каракулов после завершения операции быстро отходил от стола, сухо бросив хирургической бригаде традиционное «спасибо!» На этот раз почему-то он медлил и явно находился в смятении, на его лице отражалась не только жалость, но и замешательство. Вся бригада застыла в ожидании, теряясь в догадках – что бы это значило, чего ждать от него в следующий миг?
– Видимо стареет наш Бакирович, – подумалось Асе, многолетней операционной сестре профессора, – становится впечатлительным и сердобольным. Наверняка Юлий Цезарь находился в таком же состоянии и ожидании, когда он стоял у моста через Рубикон – стоит ли его армии переходить реку или отступить? Она еще находилась под впечатлением от прочитанной книги «Жизнь двенадцати Цезарей». Никогда не думала, что Юлий Цезарь, которого она считала образцом решительности, на грани сумасбродства и отчаяния иногда также проявлял нерешительность.
Профессор, стоя у операционного стола, оставался в раздумье. Скрестив руки на груди, он вот уже десяток минут молчал. Во всей его позе чувствовалось внутренняя напряженность и смятение. Сотрудники знали, что это у него предвестник какого-либо неординарного решения, внезапного порыва. Бригада не ошиблась. Внезапно, как будто бы он возвратился из небытия:
– Коллеги! Посмотрите, – сказал он, – основание черепной коробки целое, магистральные кровеносные сосуды также не повреждены. А что если мы используем эту черепную коробку для размещения другого головного мозга? – с лихорадочным блеском в глазах провозгласил профессор. – Вон на соседнем операционном столе уже почти три часа пытаются безнадежно «заштопать» пострадавшего, у которого повреждены органы груди и живота, но, кажется, у него черепная коробка не повреждена. У него и возьмем его головной мозг, – решительно сказал Каракулов.
– Что скажешь, коллега? – с вызовом и несколько иронично спросил профессор у своего ассистента. Тилек не нашелся, что и как ответить, приняв эту реплику, то ли за розыгрыш, то ли за иронию. В это время профессор, обращаясь к соседним хирургам, еще раз уточнил – есть у вас какие-либо шансы спасти пострадавшего, над которым вы колдуете? На что Наим Сафарович, хирург, возглавлявший соседнюю бригаду, ответил: – Кубат Бакирович. Я сейчас к вам подойду и объясню ситуацию. Но, еще не отходя от стола, он напомнил: –