Эва всё пыталась представить, как это было. Наверное, думала она, в груди юноши играла буря простых, но в то же время непонятных ему эмоций. Он так ждал этого момента и хотел наконец-то коснуться её запретного яблока, хотел отыскать в её теле частичку себя, насладиться ароматом её бархатного тела. Но вдруг понял: всё, что сейчас есть внутри него, угаснет, как только он познает плоть своей возлюбленной. Это было всегда с каждой из его девушек.
Афалина для него была особенной девушкой, не такой, как все. Она не красовалась перед зеркалом перед выходом из дома или просто так, без дела, не говорила без умолку, как многие её подруги, не красила губы помадой и совсем не пользовалась парфюмом. От неё исходил животворящий аромат, который так и хотелось всё вдыхать и вдыхать. Она подолгу могла молчать, смотря куда-то в сторону и прикрыв колени ладонями. Так она могла просидеть до тех пор, пока её не окрикнут или не поманят рукой. Афалина молчала везде: в кругу друзей, молчала одна, даже молчала у него на коленях. Нет, она не была немая. Она просто говорила со всеми глазами.
И тогда, в ту самую тёмную ночь, он, глядя в её большие карие глаза и взяв за тонкое запястье, нежно поцеловал в плечо и шепнул на ушко: «Отличное платье, не хотелось бы его помять, оно тебе так идёт». Но Афалина с грустью отвела взгляд, освободила свою руку и опустилась на колени. Дождь омывал её угловатое лицо, делая его блестящим и унылым. Нащупав на земле белый камень, она встала и выцарапала на кирпичной стене рядом стоящего дома: «Я любила его, а он любил только свои чувства».
Была ли эта легенда о Рафаэле и Афалине правдивой, в городе никто не знал. Но влюблённые пары перед тем, как отдаться друг другу, издавна приходили на это место, писали любовные клятвы и признания – в надежде сохранить в своих сердцах истинное чувство, недавно коснувшееся их ещё непорочных тел.
Как и многие, Эва знала эту историю, но не верила в её правдивость. А всё потому, что никто не мог ответить, что же было дальше – остались ли Рафаэль и Афалина вместе, завели ли они детей, умерли ли в один день в глубокой старости, взявшись за руки? Надпись та не сохранилась, да и была ли она вообще?
Эве было просто интересно наблюдать с веранды ресторана, как совершенно разные люди пробираются к Стене, чтоб написать на ней свои сокровенные мысли.
Французы-романтики приходили к ней толпами. Чаще толпилась молодёжь. Встречались, однако, здесь и люди преклонного возраста в элегантной и хорошо сшитой одежде. Дамы в шляпках, кавалеры – в тёмных тройках.
Вот и сегодня к Стене пришла пара. Им было лет по семьдесят. Мужчина был значительно выше своей избранницы, но это не разрушало их общую гармонию.