Периокл уже играл в две руки. Казалось, он полностью слился с той музыкой, что растекалась в пространстве какими-то невероятными узорами. Егор совсем не был любителем фортепьяно и прочей классики. Как и все прирожденные бунтари, он был воспитан на жестком роке. Но то, что он слышал сейчас, вдруг неожиданно вызвало у него какие-то очень странные и незнакомые чувства. Сильное волнение и невероятный покой. Одновременно. Эта музыка как будто раздвинула какие-то невидимые рамки, и мир вдруг стал намного больше, свободней и светлее… От этого странного чувства вот-вот готовы были проступить слезы…
Но музыка окончилась. И Егор снова оказался в кабинете с книгой в руках.
– Как ты это сделал? – постепенно приходя в себя, спросил он.
– Просто услышал ритмы природы и положил их на ноты.
– Разве такое возможно?
Периокл подошел к столу и, взяв листок бумаги с карандашом, вернулся к роялю. Положив лист на нотный стан, он продолжил беседу, мимоходом что-то чертя на бумаге:
– В наше время другого искусства просто не было. Живым было всё: музыка, танцы, картины, стихи, изваяния. Они вдохновляли и исцеляли, приносили покой и радость, вселяли веру и наполняли силой. То есть, они выполняли свое настоящее предназначение.
– Да… про наше искусство я молчу… – невесело отозвался Егор, медленно закрывая книгу.
Он украдкой поглядел на Периокла, и как бы немного извиняясь, спросил:
– Но… ты же воин, богатырь… и вдруг на пианино играешь. Это ведь такие разные вещи!
– Разные. – с улыбкой ответил богатырь, на миг оторвав карандаш от бумаги. – У дерева листья и корни тоже разные. Но пока живо дерево, они неразделимы.
– Что ты имеешь в виду? – не понял Егор.
– Если у того же дерева мощные корни, но чахлый ствол и оборваны листья, много ли от такого дерева толку будет? Или же толстый ствол со слабыми корнями? Тоже ничего хорошего, правильно? Так и у человека: стать полноценным и совершенным можно лишь в единстве развития тела, души и разума. Поэтому каждый богатырь умел не только булавой махать, но и знания богатые обретал. И в искусствах мастерство познавал. Оттого и не знал поражений, что были в нем едины сила, смекалка и интуиция.
Периокл встал и подошел к окну. Некоторое время он молчал, видимо погрузившись в какие-то свои размышления. Егор, пользуясь моментом, решил посмотреть, что же такое всё это время он рисовал. Увиденным он был искренне поражен: на бумаге смелыми, но очень точными и красивыми штрихами был нарисован его портрет.
16. ПАНТЕОН
Следующим пунктом назначения в экскурсии по особняку оказался большой круглый зал с высокими мраморными колоннами.