Не успевал по словесности? Может… преподаватели за ним не успевали?
В 1909 году Ледю из училища Фейга выставили вон. Причина – ужасная успеваемость (то есть никакой успеваемости) и вызывающее поведение. По одной из версий, он был исключен из-за драки с учителем математики. По второй, за избиение православного священника, преподавателя Закона Божия. По третьей версии, избитым юным Вайсбейном оказался раввин.
9. Музыкальный талант
История, конечно, некрасивая. И сам Утесов её стеснялся, всякий раз рассказывая об этом происшествии иначе, а чаще просто умалчивая детали. Можно предположить, что мальчишка не совладал со своим темпераментом и бросился в драку в ответ на оскорбительное замечание учителя. Во взрослой жизни Утесов не умел забывать обид и отвечал на оскорбления. При этом оставался добрейшим человеком. Удивительное сочетание…
Он очень рано проявил музыкальные способности. Ещё дошкольником Ледя ложился на лестничной площадке у дверей соседа Горшберга, чтобы услышать… звуки скрипки, несущиеся из граммофона. Вот что о своих музыкальных пристрастиях рассказывал сам Утесов.
«Папа тоже любил музыку, хотя и не лежал рядом со мной под дверью у Горшберга. Когда приходили гости, он ласковым тихим голосом говорил: „Ледичка, а ну-ка!“. Я уже знал, что должен петь арию Ленского. В фонографе не очень четко были слышны некоторые слова, так я пел, как слышал: „Куда, куда вы увалились, златые пни моей весны?“. И эти „пни“ приносили солидный гонорар: за исполнение папа давал мне три копейки – для начинающего певца немалый гонорар. Правда, в то время я еще не знал, как разнообразно его можно истратить. Я еще ни о чем не мечтал…».
В училище Ледя выучился играть на балалайке, гитаре и скрипке. Но больше всего любил петь.
10. На вольных хлебах
Песня для Леди Вайсбейна была целой историей, которую он переживал так остро, так непосредственно, что… часто плакал.
Слово самому Утесову.
«Особенность моего исполнения заключалась не столько даже в манере пения, сколько в слезах, которые градом катились из моих глаз: мне было мучительно жаль соловья. Слушатели поднимались со своих мест, подходили к самой эстраде, восторженно и удивленно смотрели на рыдающего „соловья“. А у меня тогда и мысли