над человеческим Идеализмом и ткнуть его мордой в неизбежные жизненные несовершенства. Башмаки, крепкие, как Бастилия, оказались для мистера Марвела чуть-чуть великоваты. Вернее, мистер Марвел утешал себя уверениями, что они слегка великоваты, хотя они были велики, ух как! Не стоить забывать, что у мистера Марвела водилась ещё одна пара башмаков, мирно стоявшая теперь у него в мешке, и это были башмаки, идеально отлитые по его ноге, но у них тоже был недостаток – они подходили только для сухой и тёплой погоды и никак не вписывались и не подходили благодаря тонкой и изрядно истёртой подошве к ненастью и грязи раскисших от дождей осенних дорог. Мистер Марвер ненавидел обувь не по размеру, однако ещё сильнее он ненавидел сырость, холод и грязь. Он так и не смог установить на протяжении своей жизни, что он ненавидит сильнее, хаос или зиму, но именно этот день был солнечный и тёплый, и он предался философским размышлениям, какие башмаки ему избрать для триумфального возвращения домой. Не зная, какой выбор сделать, мистер Марвел полез в свой мешок и, достав другую пару, поставил все четыре башмака в ряд, после чего, приятно удивлённый своим богатством, предался созерцанию этой причудливой, живописной группы. Он относился к своим башмакам почти как к живым существам, зная характер, особенности и причуды каждого вместе с их недостаткаами и несообразностями. Однако здесь, среди густой травы, на солнце, его вечные друзья вдруг показались ему жалкими и непритязательными ублюдками, изгнанными придирчивыми слугами из какой-нибудь аристократической гостиной.
