Поспешно натягиваю джинсы и футболку. Стараюсь успокоиться, глубоко вдыхаю и выдыхаю, но это мало помогает. Подхожу к входной двери, чувствуя, как каждый удар сердца отдаётся гулом в моих ушах.
Открываю и передо мной предстает группа полицейских. Ведущий детектив, женщина с суровым лицом и усталыми глазами, протягивает мне ордер на обыск. Её взгляд пронизывает меня, и я на мгновение теряю дар речи. В ушах слышится пульс, а в воздухе витает неумолимый холод.
– Проходите, – говорю я, стараясь сохранять спокойствие, хотя внутри меня всё кипит от напряжения.
Их громкие голоса мгновенно заполняют пространство, превращая мой уютный лофт в холодное и враждебное место. Когда полицейские начинают осматривать комнаты, я ощущаю, как дом, который был моим убежищем, становится чужим и неприветливым. Каждое касание их рук к моим вещам кажется оскорблением.
Они начинают с гостиной, раскладывая мои вещи, исследуя каждый шкаф, каждый ящик. Грудь сжимается болью, когда я смотрю, как они начинают переворачивать мою жизнь вверх дном.
Наблюдаю за ними, стараясь не показывать, как мне больно. Взгляд детектива периодически встречается с моим, и в его глазах я читаю не просто профессиональный интерес. Что это? Подозрение? Сочувствие?
Один из офицеров берет фотографию, изучает ее, а затем ставит обратно. Замечаю, как его напарник открывает коробку с документами. Они перебирают их, словно пытаясь найти что-то, что могло бы доказать мою вину.
Чувствую, как внутри меня нарастает паника. Что, если они найдут что-то, о чём я забыл? Что-то, что может быть использовано против меня?
Они переходят к спальне. Я следую за ними, наблюдая, как они переворачивают подушки, проверяют под кроватью. Один из них открывает шкаф и начинает рыться в одежде. Каждый уголок, каждый карман – все проверяется с особым вниманием.
Стою, беспомощно наблюдая за этим процессом, и чувствую, как земля уходит из-под ног. Любимая девушка пропала, и теперь меня обвиняют в этом. Как будто я не испытываю достаточно боли и вины за то, что выгнал ее в тот злополучный день.
Внезапно один из офицеров поднимает с прикроватной тумбочки что-то блестящее. Это кулон. Тот самый кулон с мрамором из гробницы Джульетты, который я купил для неё в Вероне. Наверное, Эмма оставила его здесь в последний раз, когда была у меня. Это маленькое серебряное украшение, которое она всегда носила, единственная вещь, которая осталась у меня от нее. Единственное напоминание о ней.
– Это ваше? – спрашивает офицер, держа кулон передо мной.
– Да, – отвечаю, чувствуя, как голос предательски дрожит. – То есть нет. Это принадлежало Эмме.
Они забирают кулон, как вещественное доказательство. Я смотрю, как он исчезает в пластиковом пакете,