В 1985г. началась антиалкогольная кампания Горбачева. 68-й гастроном почему-то выбрали единственной точкой в округе, где продавали водку. Но сначала появились соки – блестящие конусы с опущенными вниз пипочками, откуда выдавливались яблочный и томатный. Соки из конусов почему-то считали грязными, и мне их никогда не покупали. Зато с радостью набрасывалась на грузинский виноградный сок – его стали выпускать вместо вина. Затем в гастрономе прорубили отдельный вход для винно-водочного отдела. Вскоре в 10-11 утра, а то и раньше, перед его закрытыми дверьми выстраивалась шумная очередь. Они ждали, пока пробьёт 14 часов – в это время открывалась торговля алкоголем по всей стране. Под окнами появляется напряжённая абстинентным синдромом страшная толпа. Босховские, искаженные лица, невообразимое, излохмаченное тряпье, гул ругани, звон разбиваемого стекла. Иногда рвущуюся очередь сдерживала милиция, на асфальте чернела чья-то кровь, выла сирена, кого-то увозили. Во дворах сразу под кустами и деревьями появились перевёрнутые ящики – металлические, деревянные, реже пластмассовые. На ящиках сидели, на них же и пили из стаканов, ворованных из автомата с газировкой, стоявшего у гастронома. Через лет 5 очередь растворилась столь же неожиданно, как и появилась. Но призраки людей из той очереди продолжали жить в моем подсознании и являться в ночных кошмарах. Страшный алкоголик в истертой кожанке, с узким лицом и длинными седыми волосами, весь облепленный крошками, являлся почти вестником Апокалипсиса. Я знала, что конец света в дырявом кармане он принес только для меня.
Весна 1986. Резкий запах йода, растворённого воде.
*Карантин. Лет в 5 я отравилась заварными пирожными и попала в больницу. Лежать целыми днями в застеклённом наполовину белом инфекционном боксе было скучно, мне принесли из дома «Дюймовочку» Андерсена и ярко иллюстрированную книжечку про Илонку – девчонку с Карпат. Когда меня выписали из больницы, папа забрал эти две книжки в шкаф – на карантин. Зато когда мне вернули эти книжки – краски показались выцветшими, девочка Илонка не похожей на себя.
Бандитка растёт! В соседнем дворе детей, не ходивших в садик, набралось ещё трое: Юля, потомственная художница Ксеня и хилый мальчик Андрюша, мама которого поила козьим молоком. Потом познакомилась с Леной и балериной Лерой, а уже перед школой – с переехавшей недавно из Москвы Альбиной (с ней потом окажемся в 1 «Б»). Но больше всего нравилось бывать у художницы Ксени дома – там висело много картин. Да и жила она не совсем обычно, мама и папа Ксени – художники, приезжали навестить дочь лишь по выходным. В будни воспитывали Ксеню