Огонь распространялся все сильней. Я был готов схватить ее и бежать. Но оставалось только найти.
В углу комнаты я заметил скрученное маленькое тело малышки и не мешкая рванул к ней.
Взял на руки, обернул одеялом и поспешил на выход.
Путь отрезал огонь то тут, то там.
На моих руках была крошечная жизнь, которая зависела от меня.
– Черт, – зашипел, понимая, что тот путь, который я держал сюда, уже отрезан огнем.
Это была часть здания, которая горела сильней остальной. Мне удалось спуститься на этаж ниже. И с трудом найдя там окно, я направился к нему, но на меня снова что-то повалилось и на этот раз, пошевелиться я так и не смог.
Потянувшись к рации, прикрепленной к поясу, я снял противогаз и постарался надеть его на малышку, дыша короткими рывками.
– Восточная часть здания. Второй этаж… Мы здесь, – громко говорю в рацию. – Восточная часть здания… – дым, горький и разъедающий стал заполнять мои легкие, пока я продолжал говорить в приемник рации. – Восточная часть… второй… э-таж…
Глава 2
Мила
Мое сердце оборвалось, когда посреди занятия по живописи мой телефон зазвонил.
Сегодня впервые я не убирала мобильный на беззвучный режим. И вот…
С пугающим страхом, который покрывал мое нутро колким покрывалом, я двигалась к столу и принимала звонок с неизвестного номера.
– Алло?
– Мила Евгеньевна?
– Да, – на выдохе отвечаю и жду. – Я слушаю, кто это?
– Это полковник Борис Геннадьевич Шмелев, – я узнала и голос мужчины и имя. Он главный в пожарной части моего Германа. – Ваш муж находится в первой городской больнице.
– О боже… – оседаю на стул и отворачиваюсь от учеников. – Что… что с ним?
– У нас был вызов. Он спасал ребенка и его придавило. Он надышался дымом, и у него травмирована нога с поясницей. Но он жив.
Слушаю и медленно погружаюсь в прострацию клетки, сотканной из страха, а потом… будто глоток спасительный эти три буквы в конце.
Жив.
– Он не… не в критическом состоянии?
– Нет. Его жизни ничего не угрожает.
– Слава богу. Спасибо, что позвонили. Я буду очень скоро там.
– Это мой долг.
Уже собираюсь завершить звонок, но затем решаю задать вопрос.
– Скажите, а ребенок? Ребенок, которого он спасал?
– К сожалению, девочка умерла. Он пытался надеть на нее противогаз, но она уже надышалась дымом. Они были в опасной зоне поэтому, когда добрались до них, она уже не дышала.
– Господи, – из глаз скатываются новые слезы и ощущение боли и сожаления становится сильней.
– Возможно, Герману, понадобится не только помощь врачей, когда он придет в себя.
– Я поняла.
– Будьте с ним рядом, Мила.
– Хорошо.