Какое-то время он ничего не делал. Затем вложил наполненный вином кубок в мою закоченевшую руку. Багровая жидкость выплеснулась на траву у его ног.
– Какая неуклюжая, – с притворным сожалением произнес он. – Ты вообще знаешь, сколько времени нужно, чтобы оно забродило? Твои кости уже наполовину обратятся в прах, когда то, что ты пролила, можно будет заменить новым вином.
Я смотрела на жидкость, впитывающуюся в землю, – теперь только черви будут пить ее. Раздражение закипело в животе.
– Но…
– И глянь-ка, – продолжил он, играя на публику, – ты испачкала мои сапоги.
Он поднял ногу и потряс ею, будто показывая мне, что я натворила, и окружающие фейри оглушительно рассмеялись.
– Извинись, – лениво протянул он.
За что?
Я с трудом совладала с собой. Все в порядке. Это не так уж и плохо. Он провоцировал меня, и я чуть не взорвалась. Я закусила губу, и злые слезы защипали глаза.
– Я прошу прощения.
Слова обожгли горло – впервые в жизни от лжи меня затошнило.
Принц Баэл дернул рукой, и я, как марионетка на ниточках, послушно упала на колени, прежде чем успела осознать, что происходит. Он наклонился и прошептал так, чтобы только я могла слышать. Шепот окутал меня, будто он раздавался со всех сторон одновременно.
– Видишь, слюа? Это не так уж и сложно. Я знал, что ты хочешь пасть перед нами на колени.
Я отпрянула, охваченная яростью и унижением. Я уставилась на него. Лицо наверняка выдавало мою ненависть, но это уже не имело значения. Он все равно убьет меня, это очевидно, но я отказываюсь играть в их жестокие бессмысленные игры. Если мне суждено умереть, я умру с достоинством.
Сайон тоже улыбнулся и заговорил достаточно громко, чтобы толпа могла услышать:
– Слижи это.
Я застыла в ужасе.
– Ч-что?
Он пнул меня и со злобным смешком сказал:
– Ты испортила мои сапоги. Меньшее, что ты можешь сделать, – это почистить их. Давай, слюа, оближи их.
Остальные фейри загоготали в десять раз громче. Теперь, конечно, все смотрели на нас.
Я потрясла головой. Нет. Нет.
– Нет.
Этот урок я усвоила еще давно: что бы я ни делала, как бы ни умоляла, фейри не остановятся. Они наслаждаются мучениями, а страх только подстегивает их.
По толпе прокатился нервный смех, а кто-то потрясенно ахнул. Сайон уставился на меня, выглядя таким же удивленным, как и все остальные.
– Что ты сказала?
Сердце бешено забилось, пульс отдавался в ушах, а лицо покраснело от ярости и унижения. Я закрыла глаза в ожидании боли, ведь он, несомненно, пнет меня в лицо.
Жар пробежал по спине и рукам, заставляя кожу покрыться мурашками. Если он хотел такой реакции, то он ее получил.
– Нет. Вы…
По лицу Сайона будто пробежала тень нерешительности, а затем он двинулся так быстро, что я не успела