Сказитель Сонного Берега. Сергей Саградов

отошёл в сторону. Провожая прибывших холодным взглядом, он позволил им пройти до хижины рыболова по пустым ночным улочкам Сонного Берега.

      – В наш край не каждый день забредают незнакомцы, Лифей, – объяснил Саррет на подходе к дому, что стоял чуть ли не на окраине деревни, особняком от прочих строений – поэтому в чужаках мы сперва видим лишь угрозу, но пройдёт время, и местные к тебе привыкнут.

      – Да, Саррет, я понимаю это. И не виню ваш народ.

      Жилище лацерусианца не отличилось изяществом, но оказалось довольно практичным снаружи и уютным внутри. Саррет поставил фонарь на небольшой стол перед очагом.

      – Если ты голоден, могу достать что-нибудь из погреба. – сказал хозяин хижины.

      – Благодарю, но сейчас я хочу только как следует отоспаться. – Лифей зевнул, прикрыв рот ладонью.

      – Славно, значит нет нужды разжигать огонь. А вот одеял принесу, я наслышан, что вы, люди, с трудом переносите холод.

      – Многовато ты знаешь о людях для простого рыбака из глубинки.

      – К нам заплывают торговцы, дивные вещи рассказывают, и не только о людях. – Саррет поставил на пол вёдра, заполненные рыбой, отворил люк, ведущий в подвал, и спустился туда.

      Лифей принялся осматривать убранство хижины, но не увидел ничего примечательного, кроме двуместной кровати, приставленной к дальней стене. Похоже, рыбак жил один, и неясно было, для чего ему понадобилось такое просторное ложе.

      Саррет поднялся с кипой шерстяных одеял в руках, подошёл к кровати и любезно расстелил её для гостя, после чего сказал:

      – Мирных снов, Лифей из Кастеллы. Ночь будет холодной.

      Миновал рассвет, солнце уже вовсю пробивалось сквозь миниатюрные окна рыбацкого жилища.

      Лифей поднялся и не увидел в доме ни одной живой души. Где этой ночью спал Саррет, и спал ли вообще, он понятия не имел.

      Перед кроватью был приготовлен таз для умывания, а на столе напротив очага стоял кувшин и тарелка, наполненная неизвестной Лифею пищей. Без сомнений, всё это было оставлено для него.

      Умывшись, он сел за стол и обнаружил в деревянной тарелке неизвестную крупу грубого помола и куски сырой рыбы. На вкус это не было похоже ни на что, чем ему когда-либо приходилось трапезничать. Кувшин был наполнен самой обычной водой, слегка отдававшей горечью.