Я кивнула. В общем, да. В конце концов, ничего удивительного, сама живу с паспортом, где указано имя Евлампия[1].
– Вон он, – шепнул Кирюша, когда мы вошли в вестибюль школы, – Ласкин.
Не успела я открыть рта, как крохотный, лысый мужчинка, размером чуть побольше нашей Фени, подлетел к нам и густым басом заорал:
– Романов! Мать твою привел?
Я вздрогнула, откашлялась и спокойно ответила:
– Твоя мать тут. Здравствуйте!
Но Ласкин, очевидно, был не настроен улыбаться.
– Немедленно отвечайте, как вам удалось воспитать такого!
Толстый палец директора, покрытый пятнами непонятного происхождения, уперся в Кирюшку.
– Ну, – протянула я, – в общем, просто. Хорошее питание вкупе с занятиями спортом, прогулки на свежем воздухе, вот и получился замечательный мальчик!
Ласкин вытаращил глаза.
– Идите-ка сюда, сейчас покажу, как он ведет себя!
Я удивилась. Неужели директор с упоением примется сейчас мазать клеем полы, запихивать спички в рот скелету и бить окна? Может, лучше не демонстрировать мне всяческие шалости, а попросту спокойно рассказать о них?
Схватив за плечо, Богодасыср поволок меня в глубь раздевалки. Сентябрь в этом году выдался дождливым, и на полу не слишком просторного помещения валялось много курток разного размера. Для детской одежды явно не хватало вешалок.
– Вот, – ткнул пальцем Ласкин в стену.
Я с удивлением посмотрела в указанную сторону. Сбоку прибиты крючки, более широкие и удобные, чем остальные.
– Видите! – не успокаивался директор. – Надпись заметили?
Мой взгляд переместился чуть выше и уперся в плакат: «Крючки только для учителей».
– Прочитали? – рявкнул Ласкин.
– Ну да!
– Знаете, что сделал ваш хулиган?
– Нет, – растерялась я.
– Он подошел ко мне и спросил: «А куртку сюда можно повесить?»
Приступ хохота подступил к моему горлу.
– Действительно, нехорошо, – сдавленным голосом пробормотала я, – если крючок предназначен для преподавателя, то вешать на него верхнюю одежду не слишком этично!
– Очень рад, что мы с вами нашли общий язык, – помягчел директор, – вы должны наказать Романова.
– Всенепременно.
– Лишить его компьютера, телевизора, плеера, походов в кино и мороженого на полгода! – плотоядно воскликнул Ласкин.
– Конфисковать имущество и расстрелять, – вырвалось у меня.
Ласкин напрягся.
– Не вижу ничего смешного. Мальчик