– Зазнайка дерьмовая! – пищит в мой адрес копошащаяся передо мной в грязи Валька. – Ты не должен здесь ходить!
А где, интересно, мне можно? Или я должен летать? Смешно, но, кажется, девчонка была весьма неравнодушна к Степу. Да, взрослым умом понимаю, что так оно и есть. Влюбилась, дурочка. Только даже безродному и по слухам незаконнорожденному сироте она совсем не пара. Вот и злобствует, дрянь такая.
Мысли пролетают мгновенно, и пары секунд не прошло, а передо мной друг моего друга, и замахивается он так, словно собирается сбить напором воздуха.
– Как, и ты, Лайр? – успеваю спросить с укором.
В отличие от Цезаря, который перестал сопротивляться своим убийцам, едва увидел в их рядах друга и соратника Брута, я опускать руки не спешу. Отклоняюсь от пролетевшего мимо носа кулака, бью подошвой сапога в живот, выбивая из Николасовского приятеля дух, разворачиваюсь и бегу со всех ног по проулку, едва не запнувшись в его середине о какого-то комфортно валявшегося там пьяницу.
– Стой, Степ! – звучит злой и обиженный хор голосов сзади. – Ты нам ещё попадёшься! Зазнайка! Сволочь! Хомяк!
Вот это жизнь! Меня разбирают смех и восторг. Погони нет, ей помешала свалка, мною устроенная, а также то, что Марк крепко приложился головой и не смог организовать ребятишек. Те были помладше Степа и намного щуплее, отчего воинственный пыл у мальчишек и девчонок быстро пропал, едва увидели скорую расправу над старшими в их шайке.
Накануне оценив возможности доставшегося тела и более-менее адаптировавшись под него, понимаю, что мог бы без труда раскидать всю эту мелкоту и по своему желанию наделать им травм той или иной степени тяжести.
Умница, что не стал этого делать. Такие умения не объяснишь полученными днём от Айтера и Чибита ударами по голове. Не буду пока высовываться, ни со своими навыками из прошлой жизни, ни с магией, обретённой уже здесь, на Паргее – так называется мир, в который я попал.
– Чего носишься, как петух обезглавленный? – недовольно спросила меня мать Вальки, едва я выскочил на свою улицу и оказался вблизи колодца, из которого недавно таскал воду. – Мою старшую не видел? – Она подняла наполненное ведро.
Женщина, такая же худая и маленькая, как дочь – со спины их и не отличишь, – была одета в латанное-перелатанное платье. А ведь её муж, хоть и возится с дерьмом, зарабатывает всяко поболее, чем дядюшка Ригер. Если бы не пил как не в себя, считался бы в этом районе одним из самых состоятельных. Всё же имел кобылку, телегу с большой бочкой и постоянный заработок.
– Не, тёть Рая, не видал. – Вру и не краснею. – Увижу, что-нибудь передать?
Та только отмахнулась свободной рукой и пошла к другому концу улицы.
А я ведь запыхался от бега. Сила и ловкость – это хорошо, но и про выносливость не нужно забывать. Начать бегать по утрам, как в прошлой жизни, когда завязал