– Нет, не совсем. Но я подумала, что хорошая долгая прогулка на свежем воздухе поможет мне прочистить мозги. – Джейн протягивает замерзшие ноги к огню. Она пыталась продолжить «Леди Сьюзан», но не смогла написать даже записку Кассандре. Она начала письмо своей любимой сестре, но вместо обычного веселого изложения деревенских сплетен обнаружила, что царапает:
«Стивентон, среда, 16 декабря 1795 года
Моя дорогая Кассандра,
кто мог убить несчастную модистку мадам Рено?»
Таким письмо и осталось – всего три строчки. Незаконченное, оно лежит на зеленой кожаной крышке ее переносного письменного стола, дома, на комоде. Рядом с письмом на деревянной подставке, которую Фрэнк вырезал для Джейн, выставлена соломенная шляпка, купленная у мадам Рено. К зеркалу прислонено напечатанное на жестком пергаменте приглашение на злополучный бал у Харкортов.
– Это, должно быть, ужасно для всех вас. – Миссис Лефрой похлопывает Джейн по руке. – Мой муж уже вызвался выступить в качестве свидетеля в защиту Джорджи, но ты обязательно дай мне знать, если мы еще чем-нибудь можем помочь.
– Спасибо, я так и сделаю. – Глядя на дубовую каминную полку, Джейн заставляет губы изобразить подобие улыбки. По периметру полки вырезаны виноградные лозы и этрусские вазы. Медные часы в виде кареты отсчитывают время.
Комната наполняется сильным ароматом кофе, когда горничная вносит на подносе расписанный цветами стаффордширский кофейник и ставит его на приставной столик. Миссис Лефрой закрывает глаза, вдыхая аромат.
– Твоя бедная мама. Как она справляется?
– Даже не знаю. Похоже, она держится бодро.
Раньше Джейн думала, что ее родители невосприимчивы к нескончаемой череде несчастий, которые постоянно обрушивались на них. Несмотря на все неудачи – болезни и тяжелые утраты в большой семье, происшествия на ферме и постоянные усилия заработать достаточно денег для покрытия расходов, – родители всегда пребывали в хорошем настроении. Теперь Джейн видит их огорчение из-за Джорджи, запечатленное на лицах и в медленной походке. Пускай их стоицизм не знает границ, но годы берут свое.
Миссис Лефрой наклоняется вперед, наливая густой черный кофе в две маленькие чашечки.
– И эта несчастная женщина… я ходила посмотреть, как ее готовят к погребению.
– Мадам Рено. – Джейн накручивает на палец один из своих с трудом завитых локонов и выпрямляет его.
– Да, пусть земля ей будет пухом. Леди Харкорт тоже вне себя от огорчения. Она возлагала большие надежды на этот вечер, а он закончился такой трагедией… Она вложила сердце и душу в организацию бала. Была такой оживленной, какой я давно ее не видела. Ты знаешь, как она обычно погружена в себя. И кто может ее винить? Она через многое прошла. Потеря Эдвина и все эти неблагоразумные поступки сэра Джона… – Миссис Лефрой делает паузу. – Возвращение Джонатана домой и его помолвка – единственный луч света на ее горизонте.
Краем глаза