3
Утром сидя в столовой за завтраком Марибель чувствовала себя усталой и не выспавшейся. Всю ночь она не сомкнула глаз, думая о предстоящем путешествии. О том, как удивится и непременно рассердится отец, когда узнает, что она собралась плыть вместе с друзьями. Мысленно она вела с ним диалоги, подбирала слова, но так и не смогла придумать ничего убедительного. Уснула только под утро, поэтому голова у нее сильно болела, и совершенно отсутствовал аппетит.
Марибель взглянула на Софию. У нее был не менее сонный вид.
«Думала о Джеке».
Лицо Марибель озарилось хитрой улыбкой. Затем она перевела свой взгляд на главу семьи и остановила его на нем.
«Интересно, мама сразу полюбила отца, как встретила?»
Граф Арчибальд Томсон, несмотря на зрелый возраст, был видный мужчина. Его темно-каштановые, почти черные, густые, пышные волосы лишь слегка были задеты сединой. Крупные черты лица, большие глаза, густые черные брови, крупные скулы и длинный, выпирающий подбородок придавали ему серьезный брутальный вид. Он всегда держал свою спину прямо, а его серые глаза излучали уверенность и горделивое спокойствие. Он был достоин своего титула и уверенно нес его по жизни. Даже сейчас, за завтраком он держался настолько величественно и гордо, словно сидел не в своей столовой, а на приеме у короля. В утренних лучах редкого ноябрьского солнца его лицо казалось таким красивым, что Марибель восхищенно улыбнулась.
Его супруга Лидия была под стать своему мужу. Высокая, стройная, всегда держа подбородок прямо, она говорила и вела себя уверенно. Истинная леди в истинно светском обществе. Ее никогда нельзя было застать врасплох. Никто, даже слуги, не видели ее в халате и чепчике. Всегда в красивом наряде, с убранными, черными, как смоль волосами, графиня своей красотой могла бы равняться с любой молодой особой ее круга.
Сидя за столом Арчибальд, Лидия и София были настолько едины и схожи в своем великолепии, словно представляли собой прекрасную картину, великое творение гениального художника. И, лишь, Марибель, со своими белокурыми прядями, темными глазами с легким налетом крестьянской внешности, совершенно не вписывалась в этот портрет. Любой, кто видел их вчетвером, считал ее им неродной… и не ошибался.
В эту семью Марибель попала в десятилетнем возрасте, оставшись круглой сиротой, после гибели родителей. Она была лишь наполовину англичанка, и имя у нее было совсем не английское. Мария Исабель – так нарекла ее родная мать-испанка при рождении. А «Марибель» постоянно крутилось на языке, было более звучным и ласковым, и так подходило этому милому детскому личику, что вскоре стало главным. Ее отец был англичанином, графом, как Арчибальд и его лучшим другом. Марибель плохо помнила его. В ее памяти остались лишь его соломенные волосы, передавшиеся ей по наследству и невероятно добрые голубые, почти синие глаза.
Он был благородный, успешный, у него было все, и светило прекрасное