«Почему же в детстве мне было легче в них ходить?»
Марибель проходила в них несколько минут и вернула на место. А на следующий день на мизинце выскочил волдырь размером с палец. Он жутко болел, не давая покоя ни днем, ни ночью. Няня посыпала его каким-то порошком. Он сильно щипал, но разъедал мозоль. Затем она помазала палец кремом. Процедуры продолжались неделю. Мозоль уменьшилась в размере, но нарост оставался. Он мешал ходить, нога с трудом помещалась в обувь.
«Вот оно, Божье наказание за невыполненные клятвы».
Марибель стояла, опустив голову. Ветер ударил в лицо, и она опомнилась.
«Джек и Питер! – мелькнуло у нее в голове. – Должно быть они заждались».
И со всех ног она бросилась через ячменное поле.
А в это время на лесной лужайке за полем ее ожидали двое молодых людей.
Один из них, Джек Вэлс, был довольно высокий, с густыми каштановыми волосами, доходившими до плеч и бледно-голубыми глазами. Он был весьма миловидным, таким, на которого всегда обращают внимание юные леди на светских раутах. У него был небольшой слегка вздернутый нос, а глаза, хоть и были светлыми, но имели слегка раскосый разрез, словно в крови у него была смесь востока, что наряду с широким мужественным подбородком, придавал его внешности особый шарм.
Второй же, Питер Крозер, наоборот был невысокого роста, коренастым и с продолговатым лицом и большими серыми глазами. И всегда носил только коротко остриженные светло-русые волосы. На первый взгляд, он мог казаться весьма заурядной личностью. Но было что-то в этих больших пытливых глазах такое, что заставляло задержать на нем свой взгляд немного дольше, чем несколько секунд. А именно, невообразимый азарт, дикое желание в полной силе прочувствовать эту жизнь, испытать каждое ее мгновение, привлекали к нему большинство людей, в какой бы компании он не находился.
Питер лежал на траве, закрыв глаза и перебирая зубами соломинку.
Джек сидел рядом, держа в руках маленький сувенирный кораблик. Он внимательно рассматривал его, стараясь не упустить ни одну деталь, нежно провел пальцем по палубе и задумчиво улыбнулся.
– Скоро, Питер, скоро, – обратился он к невысокому парню.
Питер открыл глаза, вынул изо рта соломинку и сел на траву.
Вдали показалась фигура Марибель. Молодые люди улыбнулись и помахали ей рукой. А спустя несколько секунд Марибель Томсон собственно персоной стояла перед ними, тяжело дыша.
– Мой ужасный учитель музыки, – выпалила она, скривив лицо.
Марибель не лукавила. Она действительно не любила все общепринятые светские занятия, чем слыла весьма странной девочкой в своей семье. Вместо вышивания и нарядов ее интересовала верховая езда и фехтование. А уроки танцев и музыки она воспринимала, в связи с ее полом и положением, как обязательную пытку.
Девушка села на колени, переводя дыхание. Молодые люди переглянулись,