И я вновь расхохотался. Я смеялся так же, как прежде бранился: просто чтобы облегчить душу. И тут послышался ответный смех, который, казалось, вторил моему. Я испуганно смолк и прислушался. За окном лил дождь и ветер завывал, как сварливая карга. Скрипач по соседству отрабатывал на своем инструменте блестящую руладу, мелодия взлетала вверх и падала вниз. Но других звуков, кроме этих, слышно не было. И все же я был готов поклясться, что различил громкий мужской смех где-то совсем неподалеку.
– Должно быть, почудилось, – пробормотал я, прибавляя в лампе огня, чтобы осветить комнату. – Должно быть, я слишком разволновался, да это и неудивительно! Бедняга Боффлз! Добрый старый друг!
Я вспомнил о чеке на пятьдесят фунтов, который всего несколько минут назад казался мне манной небесной.
– Какой сюрприз для тебя, Боффлз! Не успел ты отправить мне денег взаймы, как получишь их обратно, да еще с добавкой в пятьдесят процентов за щедрость. А что касается нового мецената, которого ты рекомендовал мне в качестве помощника в затруднениях, то, должно быть, это превосходный старый джентльмен, но на этот раз он остается не у дел. Мне не нужно ни помощи, ни совета, ни покровительства, я могу купить все! Титулы, почести, имущество – все это можно купить! Любовь, дружба, положение в обществе – все это продается в наш восхитительный коммерческий век. Все достанется тому, кто предложит наивысшую цену. Клянусь душой, твоему состоятельному «меценату» будет непросто сравняться со мной! Держу пари, что у него не найдется пяти миллионов на то, чтобы потратить их впустую! А теперь надо подумать об ужине. Мне придется жить в долг, пока я не получу наличные. И кстати, почему бы мне не покинуть эту убогую дыру прямо сейчас и не отправиться в лучшую из гостиниц!
Исполненный волнения и радости, я собирался уже выйти из комнаты, как вдруг свежий и сильный порыв ветра попал в каминную трубу. Клубы копоти обрушились на мою отвергнутую рукопись, которая так и лежала забытая на полу – там, где я бросил ее в отчаянии. Я торопливо поднял ее и принялся стряхивать мерзкую сажу, гадая при этом, какой окажется теперь судьба моего сочинения? Теперь, когда я мог себе позволить не только издать его сам, но и обеспечить рекламой, да не просто разрекламировать, а вызвать к нему интерес с помощью тех хитроумных способов, которые имеют конечным результатом то, что в издательских кругах именуют «фурором»! Я улыбался при мысли, как отомщу всем тем, кто пренебрегал мной и моим трудом. О, как они теперь будут посрамлены! Как начнут пресмыкаться у моих ног, словно побитые псы, как будут скулить, как бесстыдно льстить! Все жестокосердные склонятся предо мной! Я был уверен в этом, и хотя деньги побеждают и не всегда, но они терпят неудачу, только если не направляются умом. Совместными усилиями разум и капитал способны перевернуть мир. Ведь это часто удается и одному только уму, без денег, а такое серьезное и доказанное