– Симон, как удачно. Возьми меня с собой, – попросила бабушка. – Я тоже хочу себе татуировку.
У меня глаза чуть на лоб не вылезли, я так и застыл с вилкой, не донеся ее до рта. На родителей напал приступ кашля, а Нора, отхлебнув колы, выплюнула ее обратно в стакан.
– Ты… хочешь тату? – не веря своим ушам, спросил я.
– Да. Хочу увековечить фото Франца. – Она нащупала на груди медальон с фотографией деда в морской парадной форме. – Чтобы он был со мной, когда я однажды уйду.
Я проглотил ком в горле.
– Мамочка, но для этого тебе не нужно тату. У тебя куча фотографий и воспоминания в сердце, – подхватила мама. – Татуировки делает себе молодежь возраста Симона.
– Не согласна, – запротестовала Нора. Она уже в пятнадцать хотела набить тату, но ей не разрешили. И вот теперь она считает дни до своего совершеннолетия.
– И я не согласен. Если бабушка хочет, пусть сделает, – встал я на сторону сестры, что вообще-то случалось редко.
– Тут я поддержу детей, дорогая. Пусть бабушка сама распоряжается своей кожей, – таков был папин аргумент, за что мама наградила его гневным взглядом, сопроводив язвительным упреком.
– Ну спасибо тебе, Грегор. Вот ты с ней и пойдешь и будешь держать за ручку. – Надувшись, она взяла свой бокал и сделала большой глоток.
– Ну ладно тебе. Романтика же. Если ты вдруг решишь когда-нибудь увековечить таким образом мой портрет, я согласен, – усмехнувшись, сказал отец и взял ее за руку. – Все равно где. Я каждый день буду целовать это место.
– Грегор… Не дури. – Мамино лицо запылало. На губах заиграла смущенная улыбка.
Я засмеялся, а Нора театрально схватила себя за горло:
– О господи! Может, сообщишь ей все это наедине? От такого плохо становится.
– Странно, что тебе не становится плохо от того количества сентиментальной фигни, от которой у тебя в комнате полки ломятся.
Нора открыла было рот, чтобы ответить, но мама ее опередила.
– А это безопасно? Не хочу, чтобы ты переоценила свои силы, мамочка, – вернулась она к теме и с беспокойством взглянула на бабушку.
– Поэтому я и хочу пойти вместе с Симоном проконсультироваться. Как считаешь? – Бабушка посмотрела на меня, изобразив классический щенячий взгляд.
Забудь, бабушка! Этим ты меня не разжалобишь.
– К сожалению, мне по времени не подходит. Но я могу про тебя узнать. Что именно тебя интересует?
Когда бабушка объяснила мне после обеда, какого размера татуировку она хочет и на какой части предплечья, мама, надеюсь, поняла, что это не просто идея-фикс. Кажется, бабушку давно занимает эта мысль.
– Не хочу все время открывать медальон или листать альбом, чтобы увидеть Франца. Хочу всегда и везде ему улыбаться, и пусть он будет рядом, когда меня похоронят. Вот чего я хочу. – Ее голос при этих словах стал каким-то ломким, и у меня в горле опять защекотало. На этот раз было тяжелее. Потому что я