Я замерз, и мои мышцы практически меня не слушались, казалось, будто мои руки стали чужими. Я не спал трое суток. Сгорбившись от боли и едва не теряя сознание от жажды, я подошел к фонтану, вцепился двумя руками в край и окунул лицо в воду, словно нырнул в озеро. Я сделал два таких огромных глотка, что у меня заболело горло, а затем поднял голову, жадно вдыхая воздух. Потом я снова наклонился к воде и пил до тех пор, пока не исчез вкус пепла во рту. С тех пор, как я пил сидр во время обратного путешествия с Бараньего острова, у меня во рту не побывало ни капли жидкости.
Когда я перестал испытывать жажду, оказалось, что моя шапочка ученика адвоката плавает в фонтане. Я смыл кровь с рук и сажу с лица и волос, потом нашел и надел шапочку. По лицу потекла вода.
Я был не один на площади: несколько призрачных фигур бродили по открытому пространству, некоторые подходили к фонтану, чтобы напиться, другие надеялись – или боялись – отыскать друзей или родственников среди тел, которые корсары оставили на кирпичной мостовой. Я вытер лицо и попытался решить, что делать дальше.
Далеко не все лежавшие на площади были мертвы. Я услышал голоса, которые звали на помощь, увидел, как кто-то поднял руку. Я подошел к лежавшему на спине мужчине, опустился рядом на корточки и увидел, что он получил колющий удар мечом, из-за которого рубашка на груди покраснела от крови.
– Воды, – попросил мужчина.
Я его не знал. Он был немолод, с морщинистым лицом, седыми волосами и тонкими, похожими на палки руками. Вероятно, корсары решили, что он слишком стар для рабского труда и за него не удастся получить выкуп.
Я встал и попытался отыскать сосуд для воды и тут вспомнил про свою шапочку. Большая часть воды успела вытечь, когда я возвращался к раненому мужчине, но мне удалось направить тоненькую струйку на пересохший язык.
– Спасибо тебе. Спасибо. Еще воды, пожалуйста.
«Это не поможет, – хотелось сказать мне, – вы умираете».
Однако я вернулся к нему с еще одной шапочкой, частично наполненной водой.
Мне хотелось вернуться домой на улицу Принцессы и выяснить, что произошло с моей семьей. Но воды хотел не только пожилой мужчина, меня звали и другие, кроме того, стали появляться люди, которым удалось спрятаться от пиратов. Казалось, никто не знал, что делать, поэтому мне пришлось притвориться, будто теперь я здесь главный. Я отвел группу людей в таверну, но не для того, чтобы выпить, а взять там чашки для воды. Те, что были из ценного металла, украли, стеклянные стаканы разбили просто ради разрушения, но старые сосуды из сплава олова и свинца не пострадали, и их отнесли на площадь, чтобы напоить раненых людей.
Мне пришло в голову, что не следует оставлять раненых на площади на всю ночь, я послал людей в Большой Монастырь за одеялами и простыми кроватями, на которых спали монахи, и мы перенесли раненых на одеялах и уложили на кровати в залах гильдий. Среди нас не нашлось лекаря или хирурга, чтобы ухаживать за ними, но я позаботился, чтобы им перевязали раны.
В