С этими словами агент достал из кармана небольшой брусок, завернутый в бумагу, на котором было написано «Мыло Pierette». Развернув обертку, я увидел желто-коричневое вещество, действительно, похожее на кусок мыла.
– Это то, о чем я думаю, Николай Михайлович? – от волнения я обратился к агенту по имени-отчеству.
– Так точно, господин полковник! Тротил в чистом виде. Уже проверили.
– И сколько такого груза было у господина Савинкова?
– Около семидесяти пудов будет.
– Не слабо…
Я задумался, прикидывая, что такое количество взрывчатки наш Борис Викторович самостоятельно вряд ли смог бы освоить. Значит, у него здесь есть сообщники, есть план диверсии и, вернее всего, не одной.
– Задержание Савинкова кто-нибудь видел? – поинтересовался я у Кротова, продолжая анализировать сложившуюся ситуацию.
– Господин полковник, когда выяснилось, что вместо мыла находится тротил, я принял решение о задержании Савинкова. Мы его аккуратно изъяли из номера в гостинице. Портье и швейцар предупреждены и будут молчать. В Порт-Артур привезли в закрытой карете. Выводили с мешком на голове.
– Рановато задержали, господин Кротов, рановато…
– Господин полковник, Ли из наружки слышал, как Савинков при заселении в гостиницу интересовался у портье фотосалоном Нитаки и борделем Жанеты Чарльз, а они оба арестованы. Я побоялся, что, узнав об этом, Савинков перейдет на нелегальное положение.
– Понятно. Ладно, имеем то, что имеем. Что же вы, Борис Викторович, мыло такое интересное привезли?! Не расскажете, где и с кем хотели его применить?! По старой памяти, так сказать!
– Вы действительно с ним знакомы, господин полковник?! – удивленно перебил меня Едрихин.
– Господин Савинков – друг детства и юности моей супруги. В день, когда я ей делал предложение, она меня познакомила с Борисом Викторовичем. Так что мы знакомы, Алексей Ефимович.
– Как поживает Мария Аркадьевна? Все ли у нее хорошо? – вежливо и спокойно произнес задержанный, хотя я краем глаза видел, как он побледнел, увидев и услышав, что его мыло-тол раскрыто.
– Прекрасно поживает, растит сына, от которого дедушка с бабушкой без ума. Ведет хозяйство на наших мызах.
– Кто бы мог подумать, что Маша станет обычной помещицей и женой главного царского пса. А о чем мы мечтали… – закатив глаза и покачивая головой, произнес Савинков.
– Наверное, о том, как поется в Интернационале: «Весь мир насилья мы разрушим до основания, а затем мы наш, мы новый мир построим: кто был ничем, тот станет всем», – я усмехнулся и посмотрел в глаза друга юности жены.
– И что же смешного вы находите в этих словах, Тимофей Васильевич? – вздернув голову, вызывающе спросил Савинков.
– Кто