«Видимо, партия войны в Японии окончательно победила и поставила премьера Ито перед совершившимся фактом – началом боевых действий против России, и тому осталось только изобразить хорошую мину при плохой игре. Интересно, о чем они разговаривали с Ники четырнадцатого. Мы-то придумывали, как спровоцировать начало войны, целую операцию разработали, а тут раз – и все. Дело сделали за нас», – успел подумать я, продолжая слушать генерала.
– Четырнадцатого августа отряд адмирала Дэва, состоящий из семи крейсеров, восьми миноносцев и пяти транспортов с войсками, отделился и повернул в Чемульпо, остальные силы флота продолжали идти к берегам Квантуна, – Стессель говорил размеренно и спокойным голосом, будто читал лекцию. – К вечеру пятнадцатого августа эскадра адмирала Того встала на якорь у острова Роунд. Это в сорока с небольшим милях от Порт-Артура.
Тут Анатолий Михайлович прервался, задумчиво разгладил указательным пальцем усы и продолжил:
– Опять же, со слов японского офицера у острова эскадру ждал пароход под английским флагом, с которого на «Микасу» было переправлено несколько человек, предполагаю, с докладом о диспозиции нашей эскадры и состоянии дел на береговых батареях. В шесть вечера Того поднял сигнал миноносцам о выходе на операцию. Десять миноносцев пошли к Порт-Артуру, восемь – в Талиенван. Главные силы японцев взяли курс на крепость.
«И каким образом адмирал Того планировал атаковать миноносцами наши корабли на внутреннем рейде?! Он что, не знает о батареях на Электрическом утесе и Тигровом Хвосте?..» – подумал я, услышав о таком решении.
– Ваше высокоблагородие, ваше высокоблагородие, просыпайтесь! Японцы идут!
– Ермолаич, какие ночью японцы, мать твою?! Сколько времени?
– Два часа ночи, вашвысокородие. С наблюдательного пункта на горе Сяогушань позвонили. В море видны искры ориентировочно десяти кораблей. Вернее всего японских эскадренных миноносцев. Идут на пяти-шести узлах тремя дивизионами. До зоны поражения нашей батареи им минут десять-пятнадцать хода.
– Ермолаич, банник в твою десятидюймовую задницу и два раза провернуть, бегом объявляй тревогу, – взлетев с кровати и начав быстро одеваться, скомандовал командир береговой батареи № 15 Электрического утеса капитан Жуковский.
Буквально через минуту раздался звук трубы, поднимающий личный состав береговой батареи по тревоге. Когда через пять минут командир вышел на плац перед казармой, его встречал монолитный строй бойцов и офицеров. Получив от своего заместителя доклад, что батарея по тревоге построена, Жуковский вызвал к себе офицеров и довел до них обстановку. Поручив заму продублировать эту информацию на батареи номер девять и десять на Тигровом Хвосте, а также на восемнадцатую, располагающуюся на мысе Плоский,