Глава 4. Разгром
Две сотни всадников из моей личной гвардии, вместе со мной совершали манёвры, смысл которых понятен был только мне. Пускай я был не самым лучшим всадником, но злость, желание отомстить, и уже привычка идти до конца, творили чудеса. Многие подумают – опять «превозмогатель»!
Но нет, когда у тебя нет другого смысла жизни, когда ты годами, только и делаешь то, что преодолеваешь трудности, обходишь смертельные опасности, и неожиданные ловушки, пытаешься продумывать наперёд, постоянно спотыкаясь и падая, а потом, вставая, идёшь вперёд, это переходит в привычку.
Если ты не умеешь – учись! Если не хочешь, а надо – заставь себя! Хочется порыдать? – рыдай, а потом, вытерев слёзы и сопли, снова пытайся, снова и снова сделать то, что не получается у тебя. И так до бесконечности. Старые как мир слова – «из искры, возгорится пламя» – это квинтэссенция человеческой настойчивости и воли, и только это, делает из человекоподобного существа, действительно человека.
Вот и Мамба, набивая себе шишки и натирая мозоли на ногах, пытался неумело управлять благородным скакуном. Судорожно сжимая уздечку обеими руками, он старался заставить спокойную вроде кобылу, делать сложные манёвры.
Кобыла, ерепенилась, недовольно взбрыкивала, нетерпеливо перебирала ногами, пытаясь скинуть неумелого седока со своей спины. Слава Богу, это был не жеребец! Иначе, я бы давно валялся на земле, придавленный её тушей, а то и награждённый ударами увесистых копыт.
Уж я насмотрелся, как несутся раздражённые неумелым седоком кони, а то и пытаются кувыркаться вместе с ним, норовя зафутболить седока вперёд, либо назад, брыкаясь задом. Ничего приятного.
Вот оттого и досталась мне спокойная кобыла по кличке Марух, которая не сильно то и понимала, что от неё хотят. Наконец, я смог ездить на ней достаточно быстро, трясясь в галопе, и научился быстро разворачиваться на ней. Ну и самое главное, по моей команде, на полном скаку, она останавливалась, имитируя ранение, и ложилась на землю.
Тот же самый манёвр отрабатывали и остальные две сотни. У каждого всадника, кроме короткого кавалерийского карабина было по два револьвера, а у десятников ручные пулемёты Макклейна, названые им – «БигМак».
Тренировались мы так. Обе сотни неслись на врага, потом в испуге от превосходящих сил разворачивались и скакали во весь опор, нахлёстывая лошадей.
Через некоторое время, повинуясь моей или моего сотника команде, те, что несли с собой пулемёты, имитировали ранение коней, ложились с ними на землю, и, установив сошки на седле и спрятавшись за крупом лошади, открывали огонь на поражение «преследующего» их противника.
Манёвры мы проводили в городе Эд Дамер, пока ждали известия от Айда Вашера, о разгроме отдельного отряда арабской конницы. После получения радостных известий о разгроме этого отряда, я немедленно отдал приказ на выступление, стремясь успеть на помощь расу Алулле, которого бросил по сути одного, сражаться