– Глафира, всё! Замолчи со своими ниточками и дырочками! На улицу враз пойдёшь!
Лицо я ещё изобразил суровое.
Глафира руками замахала, носом зашмыгала. Не хочет на улицу. Где она ещё такое место найдёт…
Кстати, она, дурища, на меня ещё и определенные виды имеет.
Дамочка она, конечно, вся из себя такая ладная, но умом вот не блещет. Готовит божественно, но не из-за борщей же её замуж брать…
– Глафира, сегодня буду поздно. Ужин готовить не надо…
Вечером мы с князем в ресторан идём. Опять в тот же «Додон». Что-то там нам понравилось.
Глава 9 Защита диссертации
Хорошо тому живётся…
Что-то сегодня с утра меня потрясывает.
Аж и не по детски.
Вроде, и не с чего.
Ну, диссертацию я сегодня защищаю. Ну, и что?
Всё нормально у меня должно быть. Как в старые времена говорили – достоин градуса доктора. Материалы представлены, обсуждены, результаты получили внедрение в клинике. Публикации в уважаемых журналах имеются. Одобрение от светил и живых классиков – да даже в письменном виде…
С типографией вопрос решен. После успешной защиты в виде книги мою научную работу опубликуют.
Война войной, а научная жизнь в империи продолжается. Сегодня меня вторым слушают, а после меня – ещё двое будут своими докладами на звание доктора медицины претендовать.
Хорошо тому живётся…
Вот ведь, из-за переживаний и волнений стишок из пионерского детства на ум пришёл. Привязался, не отлепишь…
Был я дома и октябренком, и пионером. Звёздочку с золотой головкой маленького Володи Ульянова, а затем и красный галстук носил.
В пионерах один раз даже побарабанить перед сбором доверили. Больше, правда, такой глупости старшие товарищи не совершали. Ну, а к горну меня и близко не подпускали. Там много желающих и так имелось.
Благо бы, хороший какой стишок. Так нет…
… у кого – стеклянный глаз, у кого – нога не гнётся, а вместо жопы – унитаз…
Так в пионерском лагере мальчика одного травили. Сашу. Протез у него вместо глаза был после травмы. Дети, они очень жестокие. Сострадание у них зачастую отсутствует. Иногда, самые отвратительные и кровавые преступления, они и совершают. Вот, недавно в газете прочитал…
– Иван Иванович, может, рюмочку?
Глафира, дурища, рюмочку хлебного вина предлагает для успокоения…
Не на защиту бы идти, тогда – можно…
Сегодня – нельзя. Вечером посидим. Ох, и посидим…
Доклад самолично мною напечатан, но утром сегодня я уже его в двух местах поправил – так лучше будет. Впрочем, можно было и всё как есть оставить… Перед смертью не надышишься.
– Иван Иванович…
Налила ведь, чуткая душа…
– Глафира, нельзя…
Стоит, коровьими глазами хлопает.
Зря я так на неё, она-то от всего доброго сердца…
Хорошо тому живётся…
Мне – хорошо что-то стало житься. Даже подозрительно.
Вот,