Рана затянулась, и он перестал брать ее на охоту. Вместо этого охотился сам. Он приносил ей свежее мясо, а сам ел остатки с другого дня или из того, что она оставляла. Постоянно он был рядом: если она отставала – шел медленнее, если она спешила – догонял. А еще много играл с ней. И игры их становились все менее безобидными. Он ласково покусывал ее, а когда настигал, наваливался сверху и подолгу не отпускал, пристраивался к ней сзади. Рей под ним смешно ворчала и елозила, не давалась ему легко. Ей нравились эти игры: они пробуждали в ней что-то первобытное, что-то естественное, пусть и незнакомое.
В один из дней они лежали на траве, нежась под лучами яркого солнца. Рей перевернулась на спину, нарочно обнажив для него свой живот, и волк тогда же вскочил на лапы, навис над ней, ткнувшись носом, вдохнул исходивший от нее запах. Ласково они терлись друг об друга, играючи покусывали то за ухо, то за морду, то за шею, умывали друг друга. И Рей нравилось это. Нравилось испытывать на себе его заботу и заботиться о нем в ответ. Но последнее было для нее странно. Зачем такому большому волку забота такой, как она? Он мог заявить свое право на достойную его волчицу, но вместо этого выбрал из всех них самую немощную.
Выбрал ее… Ее…
Рядом гремела река. Рей бежала со всех лап, а все внутри нее дрожало от предвкушения, что совсем скоро он настигнет ее. Луна ярко светила той темной ночью. Она творила настоящую магию, делала лес безопасным и родным для его обитателей, оберегала всех их подобно настоящей матери. Волк догнал Рей и, вцепившись в загривок, навалился сверху. Он зарычал, когда она предприняла попытку выбраться из-под него. В конце концов они бегали так уже несколько часов, и ему это надоело. Надоели глупые, детские игры. Он хотел ее, и наконец он заполучил ее.
Рей завертела головой. Скуля, она просила его о ласке. Ее хвост радостно задвигался, когда, отпустив ее загривок, волк принялся вылизывать ее морду. А закончив с этим, он начал обнюхивать ее, спускаясь вдоль ее тела все ниже и ниже. Когда его нос ткнулся ей под хвост, она замерла, задрожав от нетерпения. Волк снова оказался на ней, придавив своим весом к земле.
Он ворчал, пока устраивался удобнее, тоже скулил, когда, запрокинув морду, она ласково покусывала его за шею, урчал, наслаждаясь близостью с ней. Впервые волк толкнулся в нее безуспешно, и Рей затаила дыхание, приподняв нижнюю часть тела, подставляя себя для него. Когда он сумел все-таки войти в нее, она заскулила от удовольствия. Волк имел ее медленно, размеренно, но постепенно его движения наращивали темп. Тем временем Рей жмурилась, издавала странные звуки и вскоре после всего этого была готова поклясться, что слышала в голове собственные протяжные постанывания… Кто бы мог подумать, но даже девушка внутри нее наслаждалась этим совершенно диким, животным актом.
Когда он завязал узел, в последний раз толкнувшись как можно глубже в нее, изнывающую и истекающую от желания, она ощутимо задрожала, беспокойно завертелась под ним от невозможности