Настатья Никифировна не хотела ехать в город, но что ей оставалось делать, дочь обратилась за помощью. – Если я не поеду, мне самой будет плохо. Не смогу я жить спокойно, если у моих родных проблемы. Да и мне какая разница где жить, лишь бы у дочери в семье все хорошо было, а если у них все хорошо, значит и мне хорошо, – подумала женщина.
Утром Настасья Никифирована сказала дочери: «Знаешь доченька, не смогу я жить, зная, что вам плохо, что могу помочь, но не помогаю. Я решила, поеду я к вам, сидеть с внуками».
– Мама! Мамочка! Спасибо! – воскликнула Евгения и обняла свою мать.
Уже через пару недель дом был продан, и Настасья Никифоровна переехала в город к дочери.
В день приезда Настасью Никифоровну на вокзале встретил зять. Он сразу ее заметил. Женщина стояла около вагона поезда с котомкой, которую по старой традиции, она привязала к палке и забросила себе на плечо. Рядом с ней стояли два больших чемодана на которых лежал мешок.
– Здравствуйте, Настасья Никифоровна! – подходя к теще, сказал Владислав.
– Здравствуй, дорогой? Спасибо, тебе, что приехал. Гляди! Сколько я вещей привезла, – ответила женщина улыбаясь.
– Да! Я вас издалека заметил. Как Вы все это богатство довезли? – сразу поинтересовался Владистав.
– Сынок, что ты! Добрые люди, конечно, помогли. Как без добрых людей-то! Меня же вся деревня провожала. А до поезда меня довезли на повозке, как барыню, мужики-то наши, – махнув рукой, ответила женщина.
По приезду в квартиру, Настасья Никифовна сразу достала, небрежно упакованный в старую газету, небольшой сверток.
– Вот! Владислав, возьми, – она протянула этот сверток хозяину квартиры.
– Что это? – немного недоверчиво спросил Владистав.
– Это вам на семью… купите, что необходимо. Женя сказала, что Вы на машину копите… ну вот, – сказала Настасья Никифоровна, немного смущаясь.
– Настасья Никифоровна! Это что деньги? Деньги от продажи дома? Это же огромная сумма! – оживленно воскликнул Владислав.
– Да, от продажи дома. Я себе немного оставила, а остальное это вам, – улыбаясь, сказала женщина.
Теща, в этот же миг, показалась ему волшебницей из сказки, таким родным и близким человеком. Он сразу подошел к ней, взял сверток и, первый раз в жизни, обнял ее.
– Настасья Никифоровна! Так что, мы теперь зажиточные люди? А Евгения знает? – сказал он, двумя руками прижимая сверток к груди.
– Нет, Евгении я еще не говорила.
– Что Вы стоите? Проходите! Будьте как дома! Теперь это и Ваш дом. Вот… тапочки мои… возьмите, – сказал он, снимая свои тапки и подвигая их ногой к ногам тещи.
– Спасибо, Владислав! Спасибо!… Мне кажется, они мне большеваты будут. У меня-то тридцать шестой размер ноги… а у Вас? – посмотрев на огромные тапки Владислава, сказала Настасья Никифоровна, затем добавила: «Тапочки у меня свои, сейчас достану».
– …У