Когда они, кашляя и отплевываясь, вынырнули на поверхность, Кай понял, что все плохое, что случалось с ним за эти три месяца, на самом деле – лишь легкие неприятности. Настоящие проблемы были сейчас. Поток несся так стремительно, что оглядеться удалось не сразу. Когда его голова, наконец, появилась над жижей, первое, что бросилось в глаза, был свет. Ему был отчетливо виден не только цвет массы, но и низкие потолки, обросшие плесенью. Она-то и светилась. Тусклое бледное свечение исходило от осклизлых наростов, густо покрывающих канализационный тоннель. Наверное, это его блеск они увидели в дырке нужника перед тем, как прыгнуть.
Если наверху в сортире плесень успешно справлялась со зловонием, то здесь, несмотря на ее обширные плантации, она была не в силах преодолеть столетний дух древней канализации. Впрочем, уже через несколько минут зловоние перестало волновать беглецов, уступив место главной задаче – не захлебнуться. Единственным приятным моментом было то, что поток дерьма оказался теплым.
Тупэ кричал так, что умудрялся заглушать даже грохот стремительно несущейся воды. Первая попытка зацепиться за узкий порог, тянущийся вдоль стены, не удалась. Ступенька оказалась выше, чем рассчитал Кай, и ко всему обросла плесенью, по которой скользили пальцы. Они пронеслись мимо двух крутых поворотов и рухнули с небольшого водопада из дерьма, прежде чем Кай предпринял вторую попытку выбраться. Болезненно ушибив плечо, он отплыл к середине потока, хлебнул горечи, закашлялся и понял, что ему надо было сделать с самого начала. Трофейный нож, добытый в пещере с затонувшей буровой, не выпал из кармана и не потерялся в зловонной пучине. Когда Кай в третий раз подгреб к ступени, то со всей силы всадил лезвие в осклизлый нарост. Какое-то время нож скользил, оставляя в плесени глубокие порезы, но вдруг остановился, попав в трещину. Понимая, что клинок не выдержит веса двух тел, увлекаемых потоком, Кай принялся лихорадочно рыть слизь пальцами рядом с кинжалом, пока не нашел тот самый выступ, который задержал нож. Тупэ на удивление быстро подавил панику и, проворно подтянувшись к болтающемуся у стены Каю, вскарабкался по его спине на ступеньку, а потом помог забраться и ему.
Здесь, в метре над стремительно текущим дерьмом, жизнь снова показалась прекрасной. Зловоние давно не ощущалось, в рот ничего не лезло, ноги стояли на покрытой гнилью, но все же твердой поверхности. От души наплевавшись, они переглянулись и расхохотались. А потом Тупэ набросился на него с кулаками, едва не спихнув обратно в реку.
– Крысиный ты помет, дерьмоглист