Не отрывая глаз, я продолжаю нахально изучать студентку. Мне чертовски симпатизируют ее ямочки на щеках. Ее невинный взгляд из-под густых ресниц. Румянец, что придает белоснежной коже едва уловимый шарм кокетства. Ее выбившийся кудрявый локон волос из общей прически, который спускается до линии подбородка.
– Ну…
Голос Алисы, напоминающий пение соловья, на мгновение рассеивает мою неприязнь. Он кажется мне именно тем противоядием, которое необходимо мне в этот вечер. Девушка мыкается. Или стесняется. Еще не определилась, чего она хочет.
– Давайте сюда эти листы, – робко протягиваю я к ней руки. – Не дай бог, вы еще на лестнице упадёте.
Алиса растеряна. Её большие шоколадные глаза впервые встречаются с моими. Их взгляд поражает меня своей таинственностью. Но я не могу больше смотреть на нее, это может вызвать подозрения. Поэтому девушка отдаёт мне листы ватмана и робко встаёт на одну ступеньку со мной.
– Спасибо, Виктор Николаевич, – нежно произносит она.
– Пустяки, – улыбаюсь я ей, скрыв своё ежедневное угрюмое настроение, которое таится где-то глубоко внутри меня.
Мы поднимаемся по лестнице на второй этаж. Всё это время Алиса спокойно идёт рядом со мной, не говоря ни слова. Но я не выдерживаю первым и рушу молчание вопросом:
– Зачем Наталье Петровне столько листов? – спрашиваю я.
Алиса вздрагивает и кладёт руку на лакированные деревянные перила.
– Кажется, она решила подготовиться к завтрашней паре с вечера.
– Тогда, почему она посылает студентов за листами?
Девушка молча пожимает плечами, пряча взгляд куда-то в красную дорожку, что струится по лестнице.
– Я не могу ответить на этот вопрос, Виктор Николаевич.
Когда я рядом с ней, во мне словно что-то пробуждается. Что это? Муза или вдохновение?
Я ловлю себя на мысли, что уже давно не рисовал просто так, по велению сердца. Не рисовал от души, не рисовал то, что хотелось бы выразить красками на грубом холсте.
Мне кажется, это нужно исправить как можно скорее.
Когда мы подошли к классу Натальи Петровны, Алиса любезно открыла передо мной дверь. И только сейчас я осознал, насколько нелепо это выглядело: самый строгий преподаватель академии выполняет поручение своего студента. Почему? Ответа я не ведал.
Хорошо, что никто этого не увидел из учеников.
– Ой, Виктор Николаевич! – восклицает Наталья Петровна, увидев меня. – Чего это вы?
Я подошёл к свободной парте и положил на неё листы ватмана.
– Добрый вечер, Наталья Петровна! – поприветствовал я её.
– Я, кажется, просила Алису принести ватные листы, – ответила она, прищурив глаза и одёрнув свой клетчатый пиджак.
Эта женщина годится мне в матери, но в ней есть что-то уютное и родное. Она для всех здесь как вторая мама – добрая, осмотрительная, немного полноватая, с белыми кудрявыми короткими волосами. Она любит красить губы в алый цвет, а очки у неё на блестящем шнурке, который красуется на шее.
– Да, только ваша студентка