Девушка всплеснула руками и выскочила на улицу. Остались только старые хозяева.
– Что? Пораньше меня позвать не судьба была? Ждали, пока сама не почувствую черного вестника над деревней?
Дед бормотал что-то невнятное. Бабушка испуганно молчала.
– Но ведь Вы можете спасти ее?
– Сейчас посмотрю.
Раскрыла бессильную ладошку девочки и, чуть отгибая вниз кончики ее пальцев, стала медленно поворачивать влево-вправо перед свечой.
– Дождались? Вон, и линии все уже поплыли. – Придавливала большим пальцем то в одном месте, то в другом и, наконец, сказала в раздумье:
– Не знаю даже, стоит ли… Слишком много крови на ней. Слишком много.
Бабушка взмолилась и поползла на коленях.
– Не вой! – оборвала ее незваная гостья. Взяла другую руку девочки, тоже посмотрела.Даже ногтем по линии жизни в одном месте поскребла, словно надеясь что-то стереть, и резко поднялась.
Хозяева с ужасом смотрели на ведьму.
– Хорошо, – хмуро проговорила она и вновь села. И добавила задумчиво: Я попробую. В долгу я перед внучкой вашей. Как девочку зовут? Ольга? Крещеная хоть? Ну, ладно. Уже проще. – И тут же перешла на командный тон. – Так! Затопляйте печь. Пяток полешек тоненьких киньте, и хватит пока. Ставьте чугун. Ковшик припасите. Дров наносите побольше. Мне огонь до рассвета держать нужно будет. Собаку из дому к бане уведите и привяжите там, чтоб не прибежала. Не нужно ей тут быть пока. И сами подите, вон, хоть в пристройчик, хоть в баню, не мешайте. Молитесь, если умеете.
Пока бабушка возилась с русской печью, в щель занавески видела, как ведьма начала расставлять на столе у кровати какие-то баночки, пузыречки, мешочки и все время вполголоса пела что-то непонятное, настойчиво- протяжное. От яркого пламени свечи по стенам и потолку резко метались черные тени, стараясь вновь сгуститься над кроватью.
***
Ольга плыла в душном багровом тумане, и не было там ни верха, ни низа, ни направления, хоть какого. Только голоса далекие, невнятные, зовущие. И она металась, не зная, куда идти. И очень обрадовалась, когда услышала еще один четкий и уверенный зов за спиной. Оглянулась. И все остальные голоса разом, нарастая мощью, тоже стали звать ее более настойчиво.
Но тот, уверенный зов понравился ей больше. И голос был женским. Усталым, но очень настойчивым.
– Гляди, – убеждал он, – гляди внимательнее.
Впереди, почти перед самым лицом Ольги появилась рука. Узкая, женская, с крупными перстнями сразу на трех пальцах, и начала двигаться в воздухе как по стеклу, когда протирают его, запотевшее. Влево-вправо с нажимом. Туман вдруг начал рассеиваться в одном месте небольшим округлым окошком. И, сгущаясь, угрожающе клубился по его краям, намереваясь