Магические изыскания Альмагии Эшлинг. Юлия Лялина

чаепитие для фарфоровых кукол, записать новое стихотворение в альбом наперсницы, разучить с кузеном несколько па для танцевального вечера… Достойные занятия, развлекающие многих. Но не Альму. В «Тёмные Тисы» никто не наносил визитов – разве что поверенный, господин Бенго, изредка приезжал по делам. Однако дело было не только в отсутствии гостей. Если бы кто-нибудь спросил Альму, почему она чурается игр, тяготится пребыванием в родном доме, а вместо этого любит бродить по лугам, рощам и речному берегу, казалось, без малейшей цели, то она бы опустила серо-голубые – того невинного оттенка, какой присущ младенцам, – глаза и молча пожала плечами, то ли не желая отвечать, то ли сама не зная ответа.

      А вот у кухарки и кой-кого из прачек ответ имелся. Одно слово: подменыш! Прямо этого никто не говорил – по крайней мере, не говорил во весь голос, в присутствии Альмагии Эшлинг и тем паче господина Эшлинга. Но шепотки шуршали: шу-шу-шу, а глаза-то! Шу-шу-шу, а мать-то!

      Кстати сказать, собственной заурядностью и рождением девочки госпожа Эшлинг не исчерпала перечень скорбей, которые претерпел от неё господин Эшлинг. Супруга умудрилась подвести его ещё раз – когда умерла.

      Госпожа Эшлинг умерла родами – так, не вдаваясь в подробности, объяснили Альме, когда та подросла настолько, чтобы осознать нехватку чего-то – кого-то – очень важного в её жизни и начать задавать вопросы.

      Само собой, сиротку жалели все – от дворецкого Одана до конюха Перкса. Все, кроме её собственного отца. Господин Эшлинг ни разу не дал оснований заподозрить в нём тоску из-за безвременной кончины супруги и сострадание к своему единственному ребёнку. Он вёл себя стоически – или, по мнению некоторых, бессердечно. Не испытывал ли он чувств, скрывал ли их? Достоверно было известно одно: господин Эшлинг сделался ещё молчаливее, отгородился от общества и окончательно переселился в кабинет, выходя оттуда до крайности редко.

      Как же его планы по обучению дочери магическому искусству? Даже тут злосчастного господина Эшлинга подстерегала неудача. Для начала, он понятия не имел, как обращаться с маленькими детьми. Особенно с девочками. Он попробовал было читать младенцу Альмагии свои научные труды – однако это быстро прискучило им обоим. Няня, почтительно, но непреклонно выпроваживая господина Эшлинга из детской, где неблагодарная Альмагия заходилась плачем после особо мудрёной статьи, которую господин Эшлинг, увлёкшись, принялся читать во весь голос, строго, почти свирепо, как бы нападая на воображаемых оппонентов (особенно на бесчестного господина Рондо!), прошептала, оправдываясь и оправдывая: «Простите мне мои слова, господин, но боюсь, она ещё слишком мала для учёбы…» и тем самым выразила общее мнение всех троих.

      Год спустя господин Эшлинг подарил дочери на её второй день рождения ручное зеркало в серебряной оправе – как известно, наипервейшую вещь в арсенале любого мага. Да и для женщин зеркала были практически жизненной необходимостью, не так ли? Альмагия обхватила ручку зеркала как