Биография ныне живущего Паши Пухова в историях и рассказах. Владимир Плешаков

Паша говорит: сложная книжка. А о чем? Да обо всем. Ну раз обо всем, значит, интересная. И вот взял один мужик у Паши почитать Гегеля, потом другой, глядь, по вечерам в балках диспуты философские начались. Обсуждают классического немца, критикуют. Говорят Паше, у тебя еще такие книжки есть? Привезу, обещает Паша. На следующую вахту взял еще пять томов Гегеля, а один из помбуров привез диалоги Платона. Ну тут уж такие дебаты пошли! Одни записались в ярые гегельянцы, другие неоплатониками заделались, а третьи – скептики, никому не верят. Бурные начались вечера на буровой. И даже во время работы все стало иначе. Вот гаркнет бурила на верхового, а тот ему не матом в ответ, а из Гегеля: «Речь – удивительно сильное средство, но нужно много ума, чтобы пользоваться им». Буровой поперхнется сперва, а потом возьмет себя в руки и парирует: «Вежливость есть знак благосклонности и готовности к услугам». Тут и другие подключаются. Платоники Сократа цитируют, гегельянцы – своего кумира. Начальство как-то прилетело, послушало и улетело обескураженное совершенно. Но был один фрукт, который в общих диспутах не участвовал, только газеты и читал. Про надои да кризис капитализма. Вот он как-то шаблон и упустил.

      Шаблон – это такая металлическая штука, ее в трубу бросают перед тем, как к колонне трубу прикрепить. Шаблон с противоположной стороны вылетит – значит, труба чистая, ни кусочков льда, никакого мусора постороннего нет. Так вот, этот грамотей газетный не дождался, когда шаблон из трубы выскочит, и машет рукой: мол, давай, поднимай. Трубу подняли, к колонне прикрутили, шаблон и провалился в скважину! Теперь бурение надо останавливать, колонну вынимать, развинчивать, шаблон искать. Дискуссии из области чистой философии перешли больше в этическую сферу, заспорили о долге и совести, о том, что профессионализм – это категория моральная, а не просто сумма навыков. На следующую вахту читатель газет не приехал, уволился. Да только кому легче? Колонну доставали, муфта лопнула от мороза, опять колонна в скважину рухнула. В общем, не заладилось дело. Тут еще нелетная погода. Метель, пурга, хоть и весна уже, вертолеты не могут добраться, запасы продуктов кончаются. Жрать скоро нечего будет. Решили в ближайшую деревню за едой сходить. Наскребли у кого сколько было мелочи (на буровой-то питаются под роспись, денег с собой везти ни к чему), собрали экспедицию. Это только говорится так – ближайшая деревня, а до нее по тайге километров десять. Тайга – не асфальт, за два часа не дойдешь. Зато по дороге можно дичи настрелять, денег-то совсем чуть, такую ораву не накормишь. Так что, отправили деда-охотника, помбура-здоровяка и Пашу Пухова, как самого молодого.

      Вообще-то Паше даже понравилось. Продираться по тайге не пришлось, все-таки буровая не в необитаемых джунглях. Была просека, по которой можно было дойти до ближайшей деревни, те самые километров десять. Все ж не через бурелом лезть. Правда, просека – это не дорога. Деревья