Семён был просто в шоке, когда узнал, что у нас есть своя авиация, а уж как увидел её воочию, так и вообще, бегал, как пацан вокруг. Хотя он и есть ещё пацан совсем, да и я тоже.
Долго же я хохотал, глядя на рожи проснувшихся партизан, очумелыми глазами глядящих на полевую кухню и меня, доедающего уже третью порцию пюре с бифштексом и запивающего всё это, сладким компотом. Доев, я погладил себя по полному животу и произнёс:
– Харасё!!!
А сколько было счастья, в глазах Насти и Ленки, когда я налил им по целому котелку сладкого компота! Пей на здоровье!
Невольно я заулыбался, вспомнив все обстоятельства. Мы с ним заговорили о разных весёлых случаях, что происходили с нами, дружно хохотали и смаковали моменты. Вдруг Семён замолчал и уставился мне за спину. Развернувшись, я увидел всех девчат с совершенно обалдевшими лицами, которые раскрыв свои ротики, смотрели на ожившего Семёна. Неожиданно Настя тронулась с места и медленно подошла к Семёну, осторожно потрогав его своим пальчиком, она, совершенно уверившись, что он живой, всхлипнув, повисла на нём. Остальные подошли, и тоже потрогав его и убедившись, что он настоящий, дружно стали реветь.
– Вот только потоп здесь разводить не надо! – обратил я на себя внимание – Мне, что тогда делать? Уреветься тут вусмерть?
Все недоумённо уставились на меня.
– Садитесь и слушайте. Хотя нет, сначала вам всем необходимо покушать, вашему организму требуется строительный материал для восстановления. Так, девчата садимся за стол, сейчас я вам закажу обед, а вот после обеда, всё остальное – подскочив к пищевому синтезатору, стал быстренько заказывать блюда, а Семён помогал мне, сразу передавая их девчатам.
Наконец девчата взялись за ложки и с удовольствием уплетали за обе щёки, а я начал рассказывать Семёну всё, что происходило после нашего бегства от Жукова. Семён только руками хлопал по коленям и постоянно вскрикивал:
– Вот это да! Вот здорово! Молодцы! Не может быть?
Вот в своём рассказе я дошёл до момента, когда я узнал о его гибели. Стал рассказывать, как доставили его тело в авиагруппу, как мы, полетели за него мстить. Рассказал о воздушном бое и его результатах, как сошёлся в лобовую с немецким экспертом и перенёсся потом, на вот эту самую космическую станцию, где меня вылечили и восстановили моё тело. Рассказал и о том, как я познакомился с ИИ станции и о обстоятельствах, позволивших мне стать командиром над этой станцией и другими искинами. Рассказал ему о своём возвращении обратно в отряд и обо всём, что происходило потом. Девчата дополняли мой рассказ, если я пропускал что–то важное, заостряли внимание на некоторых вещах, о которых я даже не знал. Наконец мой рассказ дошёл до момента гибели девчат и Светланы.
Я невольно замолчал и смотрел на них по очереди, не выдержав молчания и их вопросительных взглядов, рассказал об их смерти.
– Значит, мы все погибли, под упавшим на землянку Светланы, немецким штурмовиком? – глядя на меня, спросила Маша.
– Да! –