– Чей зов? – спросил Моррус.
– Никто не знает чей. Чем больше ты теряешь ненависть и память, тем быстрее исчезает плоть, тем сильнее становится зов. Чибатор говорил мне и об этом, но я его не слушал, я ни в чём его не слушал. Видимо, он не захочет меня видеть, – ответил Глазго.
Моррус задумался, он стоял, опершись спиной на стену, глядя на то место, где должны были быть следы Глазго. Перспектива раствориться в небытие его не радовала. Глазго спросил Морруса о его судьбе, про мир, который тот назвал Рльехом. Он отметил, что их миры очень схожи, Глазго тоже довелось побывать на войне ещё совсем юнцом, он не помнил, с кем воевал и за что, но пробыл он там не более двух лет. Глазго не понимал, как можно воевать столетие, ведь не останется времени на жизнь, но для Морруса война стала образом жизни, он не представлял её без вечного противостояния. Моррус рассказал о своих последних успешных походах, о западне в Виллиаме, о том, как потерял самое дорогое, что у него осталось, – своих людей, о том, как обошлись с его народом, о том, как предали его и казнили. Рассказав всё это, Моррус только сейчас осознал, насколько нелегка его судьба. Он замолчал, Глазго разделил его молчание, с минуту они стояли, опустив глаза.
Моррус не жалел себя, он не считал, что судьба несправедлива к нему, он ощущал себя закаленным ею до немыслимого предела, он был уверен, что его невозможно сломить, что бы ни произошло он не дрогнет.
– Всадник, говоришь… я за свою жизнь порубил немало всадников, одним больше, одним меньше. Можешь показать, куда идти? – сурово сказал Моррус.
Глазго указал путь, до куда помнил, так как давно был в дальних краях лабиринта, то всего пути он вспомнить не смог.
– Береги себя, Моррус из Рльеха, – сказал Глазго.
– Удачи с поисками Чибатора, – сказал Моррус.
Моррус отправился дальше по коридору. Спустя двадцать шагов он повернулся к Глазго и прокричал:
– Глазго, откуда ты знаешь рльехский язык, ты же о нем ничего не слышал?!
– Я его и не знаю! Здесь все говорят на одном языке! – прокричал в ответ Глазго.
Глава VIII
Моррус блуждал по коридорам лабиринта, он уже забыл, когда перестал считать свои шаги. Встреча с Глазго казалась такой давней, что он думал: «А не мираж ли это?». Он сожалел, что не задал ему вопрос о смерти. Для себя он решил, что пока он в сознании и его окутывает ненависть и желание мести, он будет существовать. Но стоит потерять сознание, и он растает как дым и отправится навстречу неведомому зову. Стены лабиринта стали запутаннее, повороты стали чаще, а сами коридоры короче. Моррус по-прежнему рисовал на песке стрелки, но уже не был уверен, верное ли они указывают направление. Для себя он решил, что тут есть продольные и поперечные коридоры. Если он запутается