Через пять минут наш главарь и по совместительству похититель лопат, вернулся. Помимо штыковой и совковой лопаты он нес еще и кувалду, на которой с обеих сторон сваркой было наплавлено слово ВОВА.
– Не мог не взять такую красоту, – пояснил Юрка. – Это ж прям настоящий боевой молот!
И, подражая викингу, он поднял «Вову» к небу и зарычал:
– Один!!!
– Пошли быстрей, а то опоздаем, берсерк, – засмеялась Машка и, если бы действие происходило в наши дни, вероятно бы добавила «с Алиэкспресс».
Но тогда Али дня нас был просто таджик-продавец польских шмоток на рынке. А экспресс – поезд, на котором он за этими шмотками мотался.
Федя Калиновский снова строго посмотрел, как Юрка засовывает ВОВУ в его и без того большой рюкзак, но опять промолчал.
Мы едва успели выйти на перрон и выкурить по сигарете, как подошла видавшая виды электричка.
Да, железнодорожный транспорт, как и многие отрасли тогда, переживал не лучшие времена. Особенно электрички. Грязные, с облупившейся краской и выбитыми стёклами, некоторые со следами пожаров. Если бы электропоезда умели говорить, мы бы услышали множество захватывающих историй о жестоких групповых драках, забрызганных кровью вагонах, о разудалых проводах в армию, когда к кровище добавлялась блевотина и уснувшие в ней провожающие. И конечно электрички поведали бы нам, что такое зима. Когда стёкла в вагоне покрываются инеем, а продрогшие пассажиры, которым ещё ехать и ехать, перестают верить в тепло и думают, что отопление в вагоне – это такая красивая легенда.
Заморачиваться такой мелочью, как покупка билетов, мы не стали. Кондукторов тогда в электричках не было, а контроль в этом виде транспорта был таким же редким явлением, как песни Шнурова без мата.
Закинув вещи на верхнюю полку, мы наконец расслабились. За окном поплыли привычные глазу леса, среди которых величественно, как древние пирамиды, возвышались терриконы пустой породы. Спать уже не хотелось. Федя вытащил магнитофон Ритм, перемотанный изолентой, и включил было Влада Сташевского, но вызвал бурю негодования с нашей стороны.
– Выруби эти сопли, – сердито пропищала Машка. – Юрка, ну скажи ему!
– Федя, мы сейчас поставим Гражданскую оборону, а Сташевского ты потом, один послушаешь, -терпеливо, как маленькому стал объяснять ему Юрка.
– А я не люблю вашу «Оборону», – сердито протестовал педант Калиновский. – Орет что-то, будто ему яйца прищемили, а что – непонятно.
– Федя, сейчас у нас демократия, а не совок, и большинство хочет Г.О., – подключился спору и я, – ты должен подчиниться большинству.
– Должен-то я должен, только мафон-то мой, – защищался несчастный фанат Сташевского.
Федьку