А еще я боялась.
Боялась, что Никита приедет к маме. При ней он не посмеет вести себя грубо, но он захочет поговорить со мной, постарается увезти домой.
Боялась понедельника, когда мне придется прийти на работу. Подняться на четвертый этаж, пройти в отдел кадров и отдать им заявление. К тому времени все коллеги будут знать о случившемся на юбилее Власова. Уверена, чаты уже кипели новой сплетней.
Вечер субботы и почти все воскресенье я провела в постели. Проваливалась в сон, просыпалась, смотрела расфокусированным взглядом в телевизор, ела, когда мама приносила что-то и вкладывала в руку тарелку, пила.
– Наташ, так нельзя, – сказала она, когда я, щелкнув пультом, легла на бок и накрылась одеялом почти с головой. – Я не могу на тебя смотреть. Сердце разрывается, – она присела на край постели и принялась гладить меня по голове. Нежно-нежно. Как в детстве. – Маленькая моя, жизнь не заканчивается на одном неудачном опыте.
– На двух? – спросила я, хмыкнув.
– Бывает и так. Ты уже взрослая, сама все понимаешь.
– Не хочу понимать, – ответила я.
В понедельник я смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Я словно постарела лет на пять. Безжизненный взгляд, уголки губ, опущенные вниз, как бы я ни хотела улыбнуться – не выходило.
Я не нашла сил вернуться в ту квартиру, где мы жили с Никитой, переодеться и взять косметику, воспользовалась тем, что нашла у мамы. Она всегда была женщиной стройной, даже худощавой, и когда впервые Никита увидел ее, сказал мне на ухо: “А ты шикарно будешь выглядеть в любом возрасте. Я не прогадал”. Сказал так, чтобы это услышала и сама мама.
– Надень мои туфли. Тяжело весь день ходить на таких каблуках, – предложила она, когда я выбрала в ее гардеробе простую шелковую блузу и длинную юбку. Одежда была немного великовата, но не смотрелась на мне смешно.
– Я только отдам заявление и уйду.
Я так думала ровно до того момента, пока не вошла в отдел кадров и не протянула документ Татьяне Федоровне.
– Я не могу у тебя его принять, – сказала она, даже не посмотрев в написанное.
– Почему?
– Вадим Сергеевич просил не принимать.
Глава 5
– Что значит не принимать? – спросила я.
План, что я строила в голове все воскресенье, рушился.
– Это можешь спросить у него сама. Он уже на месте.
Я посмотрела на дверь, вновь на женщину.
– Вы понимаете, что это нарушение закона? Вы не имеете права не принимать заявление, – спросила я зло, представляя, как мне придется идти по длинному коридору. Двери в некоторые кабинеты будут открыты. И обязательно у Никиты. Он никогда ее не закрывал. Говорил, что сотрудники тоже должны видеть, что начальство работает, а не играет в телефон или гоняет чай.
Не знаю, по какой причине он не приехал к маме на следующий день. Возможно, страдал от похмелья или жаловался любовнице на жену. Меня…
Я слышала, что мама разговаривала с Никитой утром, но не сообщила мне об этом. Она просила его