Подходя ближе, замечаю, что мадам постоянно обновляет приложение банка, проверяя баланс. И, кажется, кое-кто очень виноватый сейчас снова заговорит про ущерб и про свою героическую готовность…
А мне вот, совсем не этого хочется.
Мне хочется хорошенько отшлепать её по этой безответственной заднице!
Вот такое возмещение ущерба меня полностью устроит!
– Послушайте… – уже начинает блондинка . – Я…
– Ты, мадам, очень виноватая и готова всё мне возместить – перебиваю её . – Угадал?
Растеряно кивает.
А я вдруг зависаю, наблюдая за её смущением.
Жадно смотрю, как она виновато прикусывает губу. Как краснеет, моментально пробуждая внутри что-то давно забытое, острое и совсем дикое…
Ох, нарвалась ты, мадам.
Я же с тебя теперь в три шкуры сдеру…
– Зовут-то тебя вообще как?
– Вера…
– А скажи-ка мне, Вера, – делаю затяжку и отворачиваюсь, выдыхая дым – Это у тебя какой по счету косяк?
– Но я…
– Без "но". Цифру – требуя я.
– Второй – шепчет покаянно.
И тут же испуганно подпрыгивает, когда истлевший забор за нашими спинами, будто в подтверждение, с противным треском валится на траву.
Прикрываю глаза и качаю головой.
Это уже настолько блин плохо, что даже хорошо…
И мне вдруг становится ну очень весело.
– Если это – выразительно смотрю на забор – твой второй косяк, значит, ты у нас, по мнению закона, кто?
Мадам растерянно опускает взгляд вниз, пытаясь найти нужный ответ.
А я поджимаю губы, чтобы не улыбнуться и сохранить серьезное лицо.
Господи, Камолов!
Дамочка тебе забор похерила, чуть тебя самого не подожгла к чертям собачьим, а тебе весело…
– Нарушитель? – предполагает она тихонько.
– Рецидивист! – заключаю строго. – А штрафные меры к рецидивистам не применяются… Так что…
– Что?
– Как и предупреждал, мадам! Суд приговаривает тебя к заключению в исправительной колонии… Строгого режима!
Я ведь предупреждал?
Предупреждал!
Закидываю руку дамочке на плечо и нагло усмехаюсь, глядя в распахнутые, голубые глаза.
– Позвольте вас сопроводить…
Глава 7
Мадам явно чувствует себя виноватой.
А я этим бессовестно пользуюсь и нагло тащу её в свой дом.
Но стоит нам подойти к двери, как она уже начинает паниковать.
– Нет, знаете, мне нельзя в колонию…Мне нужно домой – шепчет растеряно.
Крепче сжимаю свою ладонь на её плече.
– В колонию нельзя только хорошим девочкам. А ты, мадам, девочка нехорошая…И тебя нужно срочно перевоспитать – понижая голос, распахиваю входную дверь. – Думаю, нам потребуются исправительные работы…
Срочно!
И от того, какие картинки вспыхивает в моей голове от собственных слов, в брюках становится ну очень тесно, а в голове – размыто и пьяно…
Конечно,