СЛЕДОВАТЕЛЬ. Что значит «наверное»?
КОЗИЦКИЙ (тверже). Нет.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (достав из кармашка папки мужские наручные часы с порванным ремешком). Скажите, это ваши часы?
КОЗИЦКИЙ. Мои. Видите, на задней крышке гравировка. Мне их подарила мама на двадцатилетие.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (в который раз глянув на указанную гравировку и нарочно усилив по времени паузу). А как эти часы, именно ваши часы, как вы только что утверждали, оказались на полу в спальне Ангелины Завадской в ночь ее убийства?
КОЗИЦКИЙ (в замешательстве). Я… не знаю.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (со скрытой язвительностью в голосе). Не знаете? Или не желаете сказать?
КОЗИЦКИЙ (опустив второй вопрос следователя). Не знаю. Я обнаружил пропажу часов еще где-то с неделю назад. Их не должно было быть у Завадской.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А вы не спрашивали у Ангелины Романовны, не оставили ли вы у нее свои часы?
КОЗИЦКИЙ. Спрашивал.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. И что она вам ответила?
КОЗИЦКИЙ. Она сказала, что моих часов не видела.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Как же в таком случае они оказались на полу в доме Завадской в день ее убийства?
КОЗИЦКИЙ. Я вам уже сказал, не знаю!
СЛЕДОВАТЕЛЬ (глядя прямо в глаза допрашиваемого и с полной уверенностью в голосе). Как же вы, сын известного в нашей стране революционера, который устанавливал советскую власть в нашей республике, а затем работал в органах государственной безопасности, сподобились стать убийцей и вором?
КОЗИЦКИЙ. Я не убивал. И никогда и ни у кого не брал того, что мне не принадлежит.
СЛЕДОВАТЕЛЬ (внутренне усмехаясь и не веря ни единому слову Козицкого). Где вы прячете деньги и драгоценности убитой вами Завадской? При обыске в вашей квартире мы ничего не нашли.
КОЗИЦКИЙ. Я не убивал Ангелину, поэтому вы ничего и не нашли. У меня алиби. Вечер двадцать первого апреля и ночь с двадцать первого на двадцать второе я был дома. Это может подтвердить моя мама.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Это не алиби. Ваша мать заинтересованное лицо, поэтому может подтвердить все что угодно, только чтобы отвести от вас подозрения и выгородить вас. К тому же вы не подозреваемый. Вы – обвиняемый!
Сказал – как припечатал. Да так, что и головы уже не поднять. Илья Козицкий побледнел и сжал кулаки. Выходит, правду говорили ему в СИЗО блатные, что следакам лишь бы найти кому «пришить дело». А виноват человек или нет – их не особенно и беспокоит. Главное – галочку поставить и дело закрыть.
Илья до рези в глазах смежил веки. Не верилось, что такая вопиющая несправедливость может произойти в советской стране, где соблюдается равенство всех граждан, где правят справедливость и закон. И в которой его отец, убежденный большевик, веривший в светлое коммунистическое будущее, совершал революцию, а затем ревностно охранял устои социалистического государства от разного рода буржуазных недобитков и контрреволюционеров.
Майор Щелкунов на время оторвался от чтения с каким-то непонятным ощущением неудовлетворенности. Главной уликой, позволяющей обвинить Илью Козицкого в совершении убийства и ограбления Ангелины Завадской,