Но тут, конечно, надо по порядку. Ибо, как говорится, даже самая отличная идея может быть испорчена ее исполнением. А у нас и идея была – такое себе, и исполнение, прямо скажем, рукожопое.
Сначала все шло хорошо. Относительно хорошо. Мы разошлись в разные стороны и приступили к реализации задуманного.
Мишин убежал искать Антона, с которым они должны были встретить Дашку у ворот лагеря, когда та отправится в путешествие.
Я рысью рванул к беседке, справедливо полагая, что мать там, наверное, уже в панике. Сын пропал и не возвращается.
Фокина сидела в засаде, неподалеку, ожидая, когда я отвлеку родительницу Ванечкина, чтоб сестрица сбежала и пришел наш звёздный час. Начнется паника, мы кинемся на поиски ребенка.
Собственно говоря, ничего не предвещало беды… мог бы я сказать. Но ни черта подобного. С самой первой минуты мне надо было подумать о том, что в этом месте никогда ни черта нормально не получается. Мой разум затмевало желание, как можно быстрее тряхнуть настоящего Ванечкина за шиворот и добиться, чтоб он разблокировал мои способности. Думаю, страх за сестру точно послужит хорошим стимулом.
– Сынок… ты так изменился.
Мать сидела на лавочке и все время смотрела на меня ласковым, тёплым взглядом. Даже как-то не по себе стало. Честное слово. В ее глазах я отчётливо видел самую настоящую… наверное, любовь… и это меня немного напрягало. Где-то в глубине души возилось нечто похожее на чувство вины.
– Так и знала, что пионерский лагерь пойдет тебе на пользу. Ты прямо как-то возмужал. Даже вести себя стал иначе. Друзья, опять же, появились. А то все один да один…
Наивная женщина… Знала бы она, какой «сюрприз» ждет ее в конце дня, сильно не радовалась бы. Я хотел ей ответить что-то подходящее случаю, но вдруг меня снова, очень между прочим неожиданно, шандарахнуло воспоминанием Ванечкина.
Лето. Кухня. Открытое окно. С улицы пахнет горячим асфальтом. Думаю, что это была именоо кухня, потому что в углу стояла двухконфорочная плита, у противоположной стены – холодильник.
За круглым столом сидел Петя. Он самоотверженно пытался проглотить зеленоватый омлет, которым был набит его рот. Почему цвет еды выглядел столь странно, даже не берусь предположить. Судя по тому, что на зубах у Пети что-то постоянно скрипело, омлет был еще и со скорлупками.
Ванечкин покосился в сторону мусорного ведра, подумал, туда выбрасывать омлет нельзя, мать сразу увидит, расстроится. Можно выбросить в окно, но вряд ли за это соседи погладят по головке. Прямо под окном стоят лавочки, на которых именно сейчас сидят мужики и режутся в домино. Кроме того, Дашка из комнаты следит за ним, как ястреб. Если что, сразу же донесет. А мать сказала, перед уходом в школу нужно хорошо покушать. Но ее отвратная стряпня давно стала семейной легендой. Бабушка, когда приезжает к ним в гости, категорически отказывается от завтрака. Впрочем, от обеда и ужина тоже. Потом вздыхает и приступает к готовке сама.
Ванечкин