Российский император принял доклад об инциденте, рыбача на гатчинском пруду.
– Занятно, очень занятно! – усмехнулся он, подальше закидывая крючок. Не отвлекаясь от любимого дела, Александр III тут же продиктовал секретарю ответ: – Никаких извинений не приносить, а ноту игнорировать – пусть в Лондоне ей хоть подотрутся. Подготовить мой указ о производстве решительного есаула в полковники, а на словах передать ему, что если бы повесил англичан, стал бы генералом!
Воистину, когда русский царь удит рыбу, Европа может подождать…
Ну, а что Лондон? А ничего… Лондон проглотил «дипломатическую пилюлю», хотя отечественные либералы с перепугу уже визжали о новой Крымской войне. Но ничего подобного не произошло. Почему? Да потому, что в Лондоне отлично знали – российский император зря слов на ветер не бросает. Если в Петербурге решили, что в Туркестане англичанам делать нечего, значит, им там действительно делать нечего.
После этого на русско-афганской границе наступила полная тишина. Теперь если кто и отвлекал наши казачьи дозоры, так только отбившиеся от своих отар овцы да бараны. И в Петербурге, и в Лондоне было предельно ясно, что Большая Игра в Центральной Азии на данном историческом этапе завершена. Все территории и сферы влияния поделены окончательно, и любая попытка одной из сторон что-то изменить, лишь приведет к большой войне с неочевидным результатом.
Однако Центральная Азия – это еще далеко не весь мир! Поэтому взоры политиков обратились на страны Дальнего Востока. Там серьезная схватка за сферы влияния еще только начиналась. Нет, Большая Игра вовсе не прекратилась! Она лишь немного изменила вектор, сместившись дальше на Восток. При этом масштаб и накал схватки на новом этапе обещал превзойти все, что было ранее…
Часть первая
На переломе эпохи
Глава первая
К концу XIX века активное соперничество ведущих европейских держав в далеких от метрополий регионах продолжилось. При этом, как и раньше, главным конкурентом и соперником России являлась Англия. Наши интересы сталкивались с английскими практически повсеместно. В свою очередь, считать Россию главным противником продолжала и английская дипломатия.
Во время парламентских дебатов 1885 года премьер-министр Уильям Гладстон открыто заявил:
– Русский кошмар должен быть устранен самым решительным ударом!
– Где и когда? – выкрикнули ему с парламентской скамейки.
– Когда-нибудь и где-нибудь, – ответил премьер-министр и печально вздохнув, сорвал издевательские аплодисменты оппозиции…
– Сэр! Почему вы дали сегодня возможность торжествовать консерваторам? – спросил Гладстона после завершения дебатов лорд-хранитель печати Арчибальд Примроуз.
– Потому что скажи я, где мы намереваемся в ближайшее время скрестить с Россией свои мечи, вой поднялся бы еще больше! – ответил премьер-министр.
– Так где же? – вскинул брови Примроуз.
– На Дальнем Востоке!
Накрапывал дождь, и Гладстон не был намерен вести долгий разговор. Он откровенно искал глазами свою карету. Но Примроуз намека премьер-министра не понял:
– Неужели Большая Игра будет смещаться так далеко?
– Увы, в Центральной Азии мы уже разделили пирог с русскими. Теперь пришла пора взяться за берега Тихого океана! – Гладстон энергично помахал тростью, подзывая к себе карету, которая ждала его несколько поодаль.
– Насколько мы там сильны? – лорд-хранитель печати явно не желал расставаться, невзирая на усиливающийся дождь.
– Конечно, сейчас наше положение предпочтительнее, чем у Петербурга, – теряя терпение, продолжил объяснять молодому коллеге суть большой политики Гладстон. – Надо знать русских – они медленно запрягают, да быстро ездят. Поэтому схватка на тихоокеанских берегах будет долгой и беспощадной! И мы просто обязаны ее выиграть, иначе Англия с треском покинет клуб великих держав.
– Неужели все так серьезно? – буквально отшатнулся Примроуз.
– Более чем! – вздохнул старый премьер-министр и с помощью лакея тяжело взобрался в карету. – Прощайте, милый Арчи! И раскройте, наконец, ваш зонт, а то вымокнете до нитки! Да хранит Господь нас и нашу Англию!
Время старика Гладстона было на исходе. В высокие кабинеты английской политики входили новые политики.
Конец XIX века в Англии – время диктата маркиза Солсбери (Роберта Артура Талбота Гаскойна-Сесила), последовательно проводившего политику по приращению территории Британской империи в Африке и других регионах. Более мелкими вопросами он не занимался.
Более всего на свете Солсбери опасался союзов, которые обязывали Англию что-то делать в чужих интересах, и старался поддерживать со всеми обычный нейтралитет.
В 1895 году он в третий и последний раз сменил на министерском олимпе Англии старика Гладстона.
Представитель одной из