– Мля-а-а-а! – протянул в восхищении наш водитель, до этого за целый день сказавший от силы слов десять.
Да уж, я готов к нему присоединиться. Ибо какой-то хрен на здоровенном тракторе подъехал к начальственной машине и, не замечая ее, продолжил движение. Что там, мелочь пузатая под днищем скрежещет? Да и ладно. Короче, тракторист вынырнул из дум, только когда заехал на капот «Волги». И остановился. Когда мы подъехали, он всё ещё сидел в своей кабине.
Начальник, конечно, обалдел. Он подошел, посмотрел на это чудо, развернулся и начал ритуальную боевую пляску вокруг поверженного средства передвижения. И правда, на чем его сейчас увезут? Как он продолжит переживать за уборку снега? Зато его водитель явил образец стойкости и спокойствия, стоял и курил, будто ничего и не произошло. Тут кто-то полез к трактористу и сразу замахал нам руками.
– Давайте поближе, – скомандовал Спиваченко.
– Сознание потерял! – крикнули нам.
А вот и уличный вызов. Как же я по ним соскучился в прилизанной кремлевской «скорой»!
Вытащили тракториста, спустили вниз. Да уж, на эту махину и здоровым пока залезешь… Посмотрели – живой, бледный только сильно, но шевелится немного.
Достали кардиограф, бросили электроды на конечности. Ёксель-моксель, вот это инфарктище! Да эту кардиограмму ни один двоечник ни с чем не спутает!
– Шестьдесят на двадцать, – сообщила измерявшая давление Капитонова.
Поздравляем, у вашего пациента кардиогенный шок. Спиваченко только глянул мельком на пленку и заступил на капитанский мостик.
– Промедол, лидокаин в мышцу! Разворачиваемся, назад в больницу! Цигель, цигель, товарищи!
Пока сдавали тракториста, заспорили. Спиваченко был уверен, что цигель – это «время» по-немецки. Этот вывод он сделал после просмотра знаменитой «Бриллиантовой руки», где Миронов отбивал Никулина от стамбульской «проститутки» цигелем, постукивая по часам. Какое же было удивление врача, когда я сообщил ему про отсебятину сценаристов, которые особо не заморачивались и придумали тарабарщину.
– Цигель – это вроде бы коза по-немецки, – вспомнила Капитонова.
– Нет, кирпич, – возразил я.
– Товарищи! – на нас укоризненно посмотрела дежурный врач, которая оформляла водителя. – Вам не стыдно? Тут пациент тяжелый, а вы развели!..
Докторша была молодая, явно недавно после института. Прямо как я. Спиваченко снисходительно улыбнулся:
– Смерть и жизнь в больнице ходят рядом. Привыкнете.
Утром я попытался историю со звонком Давида спустить на тормозах. Мол, ничего интересного не произошло,