И взгляд у него такой печальный, прям обиженный.
– А жрать людей не жестоко? – я попыталась отстраниться от вампира максимально далеко. Кажется, он говорил, что я пахну странно? Или вкусно? Все-таки хорошо, что цепи короткие. – Люди не готовы к нашествию кровососов. – Я не удержалась и снова взглянула на его клыки. Больше сотни заостренных клыков, расположенных в несколько рядов. Если пошире открыть рот, то можно руку одним укусом оттяпать.
– Кьяни – злая? – вампир притворно поморщился от моих слов. – Кьяни – не любит вампиров?
– Я Дэви, а не кьяни! А Дэви не любит все демоническое, начиная с этого дня.
– Дэви – злая, – веселясь, заключил вампир, – Дэви – не любит себя.
Я вспомнила про Ксению и про то, что те двое психопатов в бронзовой чешуе остались с ней наедине в квартире. На глаза невольно навернулись слезы. А что если они вампиры? Или еще какие-нибудь демоны? Или что похуже? Через минуту слезы уже лились по щекам. Успев прокрутить в голове все возможные варианты того, что после моего исчезновения демоны могли сотворить с Ксенией, я переключилась на себя. В «камере смертников» было до дрожи холодно, почти как в холодильнике, даже изо рта шел пар на выдохе. Я сжималась, чтобы согреться, но босые ступни неизбежно заледенели, а пальцы на ногах я не чувствовала уже последние тридцать минут. От стальных наручников запястья отяжелели, и теперь любое неосторожное движение вызывало нестерпимую режущую боль. После наручников останутся не просто синяки, а болезненные кровоподтеки… если, конечно, я вообще переживу этот день, или сейчас ночь? Или утро? Какое время вообще? Сколько я уже здесь?
До ужаса хотелось кричать и выть от несправедливости. Все эти демоны в комнате – преступники? Беглецы Цэрбеса? Те, кто предпочел жизнь на Земле жизни в мире демонов? Одноглазый принял меня за одну из беглецов, но я ничего не нарушала, ниоткуда не сбегала и никого не трогала, я лишь приютила собаку, подброшенную мне под дверь совсем не дружелюбным доброжелателем! За это не наказывают! Не так жестоко!
– Что мы здесь делаем? – пытаясь успокоиться и отвлечь себя от мучительных мыслей, сквозь слезы спросила я у мурлыкающего очередную песенку вампира. Он сменил мотив на более грустный, похоже издеваясь. – Зачем мы здесь?
Но вампир не ответил…
– Кьяни очень странная, – задумчиво произнес он, после того как я шмыгнула носом, уже успев от волнения искусать все губы в кровь. – Кьяни не похожа на знакомых мне кьяни.
А знаешь, почему?