У нас все хорошо.
Меня провели по длинному коридору. В самый его конец. Тут было очень много девушек. Проститутки. Как и я… Но, в отличие от меня, все они улыбались.
«Как ты себя чувствуешь?» – Мама заглянула мне в глаза. Она излучала энергию. Сексуальную энергию. Огромной силы. Будь я мужчиной, точно не устояла бы перед её чарами. Сделала бы, что угодно, за один её поцелуй.
Прикосновения этой женщины согревали сердце, а взгляд заставлял трепетать. Я полюбила её. Как только увидела.
«Было очень страшно. И я сильно устала…» – Я с трудом подбирала слова. Тело становилось ватным.
«Не переживай, здесь тебя никто не тронет. Мы поможем тебе». – Ей невозможно было не поверить. – «Бармен звонил мне. Он рассказал о том, в какую беду ты попала.
Этот мерзавец Пилат…
После того, что он творил, я перестала пускать его к нам в Дом.
Пилат отомстил. Он замучил до смерти двух моих девочек, а потом привез и бросил к дверям Дома их изувеченные тела». – По её лицу пробежала волна отвращения и… и скорби.
Когда, через секунду, она вновь посмотрела на меня, её лицо было величественно-непроницаемо.
«Ты переночуешь в дальней комнате. А мы пока решим, что делать дальше». – Мама открыла дверь и впустила меня внутрь.
Я часто бывала в таких комнатах. Небольшая. Практически все пространство комнаты занимала двуспальная кровать. В углу – вешалка, чтобы клиент мог повесить свою одежду. В другом углу – мини-бар, чтобы клиент расслабился и не стеснялся тратить деньги. На стене – телевизор, никогда не понимала, зачем он здесь нужен, но телевизор являлся неотъемлемым атрибутом. Еще была неприметная дверь, ведущая в ванную комнату.
Я села на край кровати и посмотрела на Маму. Она провела рукой по моим волосам и пообещала, что все будет хорошо. После этого Мама ушла. С ней ушла та невероятная сила, которая питала меня все время пребывания в её Доме. Мама ушла, а я… просто разрыдалась.
Две девушки, оставшиеся помочь мне, сели рядом и обняли меня. Они были такие теплые. Наверное, такое тепло излучают родные сестры.
Сестёр у меня никогда не было. Только отец и мать. Да и они – лишь в воспоминаниях. В мутных отголосках минувших дней. Более чувственных и, несомненно, более светлых.
Когда мои истеричные рыдания сменились редкими слабыми всхлипами, девушки, мои только что обретенные сестры, встали и помогли мне раздеться. Мою перепачканную мокрую одежду забрали и принесли чистую.
Затем меня отвели в душ и умыли. Они словно чувствовали нечеловеческую усталость, раскатившуюся по всему моему телу. Они прекрасно знали, что мне сейчас необходимо. Их нежные ласковые руки сливались с потоками воды и дарили наслаждение. Дарили покой разуму и умиротворение душе.
Они уложили меня в постель. И, прежде чем уйти, спросили, не голодна ли я. Есть я не хотела. Возможно, виной этому был пережитый стресс. Тогда девушки ушли,