Тогда она многих запустила в звезды.
Правда, тут были истории, что сегодня звучат анекдотически. Маленький Родион Газманов, ну, совсем малюсенький, кнопка, пел во «Встречах» песню «Люси» с огромным успехом. Газманов-старший в то время – никому не известный человек. Папа талантливого мальчика. Кто знает папу Робертино Лоретти?! И вот Газманов-старший подходит ко мне и просит:
– Саша, мне надо бы немного потусоваться на сцене. Устрой это.
Алла на прогоне сидела на возвышении, что ей построили, – такой судейский трон, откуда она вершила судьбы участников «Встреч», командовала нами, ее помощниками. Я подхожу к ней и говорю:
– Алла Борисовна, там папа Газманова просит разрешить ему выйти на сцену с сыном.
– Ни в коем случае! – отвечает она. – Появляется один мальчик! Это – крупный план. Не надо никакой грязи.
И вдруг уже на концерте сзади Родиона выплывает-таки папа с бубном, начинает глупо пританцовывать и медленно-медленно подбирается к своему сыну, а потом берет собственное чадо на руки и под гром аплодисментов уходит.
Алла сначала была жутко раздражена: вместо мальчика – семейная сцена, но потом поняла, что получилось смешно, и оставила все как есть.
На этих «Встречах» я получил редкую возможность увидеть, как работает режиссер и драматург Алла Пугачева. Часто она ваяла не по сценарию или домашним режиссерским заготовкам, а по наитию.
Я пытался не раз понять, почему, например, второй план она выстраивает именно так, а не иначе, каким образом она находит такие неожиданные соединения этого плана с первым, почему она вдруг просит посмеяться или погрустить артиста и ее просьбы все расставляли на свои места, и песня начинала играть, звучать по-новому.
Меня постоянно удивляли, ее, казалось бы, парадоксальные совмещения разных жанров, обычно не терпящих соседства, а у нее мирно сосуществующих, прекрасно оттеняющих друг друга.
Или ее тяга к эклектике, которая по ее велению не шокирует, а превращается в нечто трепетное.
У Пугачевой парадоксальное мировосприятие. Его она и пытается передать в своей режиссуре.
«Встречи-89». Самые первые
Первая наша программа цикла начиналась с эпиграфа – фрагмента съемок, что мы сделали в доме Пугачевой. Алла сидела в холле третьего этажа на фоне окна, широкого, во всю стену, и высокого, под потолок, в просторном вязаном свитере, и вздыхала:
– Вот опять приближается этот день, когда все начинают спрашивать: «А будут «Рождественские встречи»? А будут «Рождественские встречи»? А где они будут и какими они будут?»
О, если бы я знала! А когда я уже знаю, где, когда, с кем и вообще то, что они будут, – это счастье, это счастье. Значит, опять будет праздник души.
А затем шел мой рассказ, который снимался возле знаменитого «дома на набережной». И поскольку я говорил о мероприятии,